–  Ты останешься хозяином положения очень долго, если умело поведешь себя. Не надо быть наивным. Не выпускай из своих рук тайну до тех пор, пока не найдешь разумного выхода: людей, за порядочность которых ты ручаешься.

–  Видишь, как все это сложно? А ты советуешь немедленно обнародовать.

–  Только из соображений тактических. Будет печально, если Хеллер предвосхитит события.

–  Он уже попробовал раз руками Памелы. Обжегся и теперь наверняка притихнет.

–  Притихнет? Как бы не так. А взрыватель е твоей лаборатории? А кража в моем столе? Нет, он лихорадочно продолжает деятельность. Все поставлено у него на карту. Он не считается со средствами. Вот почему я тороплю тебя.

–  И все-таки я боюсь выступить сейчас публично. По крайней мере до тех пор, пока мы не сделаем еще несколько опытов над людьми, в которых не сомневаемся. Таких людей мы знаем. Есть такие. Они с удовольствием примут наше предложение.

–  Вот это другой разговор. Хочу тебе сообщить, что Антон Сарджи уже просил меня… У него имеется приятель, честный человек, который очень нуждается в помощи.

–  Пусть приходит. Мы отыщем пять, десять человек. А тем временем придумаем, как поступить.

–  Ну вот, все кончилось отлично. Нельзя опускать руки, Карел, и оставаться без дела. Работа продолжается, прочь уныние! Ты заслужил признание. Теперь заслужи человеческую благодарность. Она намного дороже и славы, и денег.

Открылась дверь, и в комнату быстро вошла Полина. По ее раскрасневшемуся, растерянному лицу Карел догадался, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Она торопливо поздоровалась с Ласкаром, как-то странно поглядела на него и сказала мужу:

–  Карел, ты очень мне нужен. Извините, Ласкар.

И вышла. Карел посмотрел на брата, пожал плечами.

–  Иди, не заставляй ждать.

Полина была встревожена. Она нервно потирала ладони, сжимала и разжимала пальцы, от возбуждения не могла спокойно стоять на месте, все время нетерпеливо прохаживалась по комнате. Не останавливаясь, она начала говорить:

–  Ты даже не представляешь себе, что произошло! Понимаешь, я была дома, как вдруг раздается звонок, я открываю дверь и не верю своим глазам. А она бросается ко мне, обнимает, плачет и что-то бессвязно говорит. Я не успела и слова сказать, а она уже без чувств. Сейчас я ее уложила и скорей сюда. Не знаю, что делать, как поступить. Все так неожиданно!

–  Ничего не понимаю, - пробормотал Карел.

–  О, господи, какой же ты… Ну, скажи, что делать? Говорить ему или нет? И как он отнесется к ней…

–  Кому говорить? О чем говорить? Кто отнесется? Полина, успокойся, пожалуйста, и поясни, о ком идет речь?

–  Разве я не сказала?

–  К сожалению…

–  Ах, боже милостивый, действительно! Ну, так вот. В нашем доме Памела.

Карел тоскливо вздохнул:

–  Уже…

–  Почему уже? Разве ты знал, что она приедет?

–  Догадывался.

–  Но Ласкар…

–  Он ждет ее. Если угодно, даже с нетерпением.

–  Вот как!
– Полина обрадованно засмеялась.- А я-то думала! Значит, все хорошо!

–  Не понимаю, чего тут хорошего.

–  Он простил ее?

–  Вероятно. Судя по твоей реакции, ты тоже простила.

–  Ну конечно, Карел! Она так несчастна.

Карел поднял вверх руки.

–  Сдаюсь! Кажется, я самый жестокий, самый скверный человек во всем мире.

–  Ну что ты, Карел! Она, конечно, сделала много плохого, но у нее не было выхода, понимаешь? Она так боялась за Ласкара, так оберегала его здоровье. Попалась в ловушку, и затянуло. Надо прощать, разве не так? А сейчас иди, скажи ему.

Карел раскрыл дверь и торжественно произнес:

–  Ласкар, если ты хочешь видеть Памелу Гривс, можешь пойти. Она у нас дома.

В ту же минуту старшего Долли уже не было в комнате.

Черный костюм оттенял ее бледное, похудевшее лицо. Усталые глаза лихорадочно блестели и казались еще больше, под ресницами лежала густая нездоровая тень. Все говорило о трудных днях и душевной боли. Она не знала, как отнесется к ней Ласкар, захочет ли видеть и говорить с ней. Памела жила ожиданием этой встречи, боялась и хотела ее. Если Ласкар не поймет ее, не простит, тогда зачем жить, для чего жить?

Когда Памела услышала шаги Ласкара в прихожей, то встала и хотела пойти ему навстречу. Но не смогла. Он открыл дверь, посмотрел на нее, ждал каких-то слов, а она бессильно опустилась на стул и закрыла глаза.

–  Здравствуй, - просто и добро сказал он и приподнял ее голову.

Она плакала.

–  Зачем же ты?
– мягко спросил Ласкар.
– Все кончилось, все позади. Хорошо, что ты приехала. Я ждал тебя.

–  Ждал? Это правда?

–  Конечно. Я не знал, где ты, что с тобой.