Вот теперь он точно не забудет ее никогда. Она отомстила за себя, заставив испытать его такие страсть и желание, которые он не чувствовал никогда и подобного опыта у него точно больше не будет.

Сработала городская привычка, и Шура проснулась поздно и с головной болью. Она и выходные-то не любила за это дурацкое состояние, а уж тут, на природе, и подавно не ожидала такого от себя.

Мама копошилась на огороде, когда Шура, зевая и пошатываясь, вышла из дома.

— Явление… — засмеялась Галина Сергеевна. — Я уж думала придется будить тебя. И чего это ты сегодня разоспалась?

— Бессонница замучила, уснула под утро, — скривилась Шура от спазма в голове. — Тебе помочь?..

— Да уж куда там. Это тебе помощь требуется, горемыка ты моя, — невесело усмехнулась мама, смывая землю с рук в тазике с водой и вытирая их о полотенце.

— Пойдем, кормить тебя буду, да от головы таблетку дам. Все равно уже жара нестерпимая, тяжко спину гнуть на таком зное.

Завтрак Шуры дожидался на столе, накрытый тарелкой и полотенцем. Пока мама хлопотала возле плиты, разогревая котлеты с макаронами, Шура приняла болеутоляющее и сидела, не двигаясь на стуле, пока боль не начала притупляться.

— Что, так крепко спала, что даже сирены скорой помощи не слышала? — донесся до нее голос матери.

— А что случилось? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал заинтересованно. На самом деле, разорвись рядом бомба, она и этого не заметила бы.

— Да соседа нашего, Анатолия Карловича, с сердечным приступом увезли. Вроде не старый еще, а уже такой больной, — сокрушалась мама, а Шура тихо радовалась прояснению в голове. Может это и ужасно, но какой-то там сосед в данную минуту волновал ее меньше всего.

— А где Слава? — спохватилась она, когда мама поставила перед ней дымящуюся тарелку. От аромата съестного мгновенно вспыхнул аппетит.

— Вспомнила? — съехидничала мама. — А я жду, когда же ты про него спросишь.

Неужели уехал? Наверное, вчерашний ее концерт переполнил чашу его терпения, и он послал ее лесом. Ну что ж, так тому и быть. Как ни крути, а им обоим от этого одна выгода.

— Так где он? — решила для верности уточнить Шура.

— Да ушел куда-то с утра пораньше. Сказал, что вернется к обеду, — равнодушно произнесла мама, задумчиво гладя на яблоню за окном.

Значит, не уехал, характер проявляет. Ну пожалуй, это можно отнести к его плюсам.

— Шурочка, можно я спрошу тебя, суну нос не в свое дело?

Бедная, деликатная мама. Все время, сколько себя помнила Шура, мама старалась вести себя по справедливости. Даже про пьяницу-отца она никогда не говорила плохо. А уж если дочери делала замечание, то подходила к этому со всей природной деликатностью. И сейчас Шура видела, как сильно ее тревожит какая-то мысль, догадывалась о причине ее переживаний, не хотела говорить на эту тему, но и отказать маме не могла. Ведь раз она спрашивает, значит, терпеть и молчать уже не может.

— Что происходит между тобой и Славой? Почему вчера вы ушли из дома в отличном настроении, а вернулись, словно стали врагами? Он тебе хоть чуть-чуть нравится?

Мама с тревогой смотрела на нее, а Шура задумалась. Нравится ли ей Слава? Да, определенно он самый лучший из ее знакомых мужчин. Добрый, отзывчивый, умный… Словом, отличный друг. Но друзья не обнимают и не целуют так, как он делал это вчера. И она ему позволяла. Больше того, ей это было приятно. Настолько приятно, что она хотела продолжения. Так как же она к нему относится?

— Да, мам, он мне нравится.

— Тогда почему же ты его отталкиваешь? — всплеснула руками мама. Сейчас она даже скрывать не хотела возмущения.

— Я не отталкиваю…

— Вы знакомы уже три года, сама говоришь, а что было между вами за это время?

Такого откровенного вопроса она не ожидала ни от кого, не говоря уж о маме. Видно, волнение той достигло определенного пика, когда деликатность отступает в сторону.

— Мам, мы друзья.

— Он смотрит на тебя не как друг, я же вижу. Думаю, он любит тебя и уже давно.

— И что?.. Одной любви мало, — себе под нос пробормотала Шура, но мама услышала.

— А что же еще тебе нужно?

— Чтобы он принимал меня такой, как я есть.

— А какая ты есть, доча? — чуть не плача, взмолилась мама.

— Я и сама не знаю…

Больше она не стала развивать эту тему, поняв всю бесполезность предпринятой затеи. Да и вскоре сам объект их разговора нарисовался в дверном проеме, принося с собой запах лета.

— Всем привет! — бодро проговорил он и быстро поцеловал Шуру в щеку.