Утро забрезжилось туманное и холодное. Руки у меня были связаны, и я не мог откинуть с лица влажные волосы. Пряди липли к щекам, наматывались на ожерелье, но никто не помог проклятому королю и не позаботился о его достойном виде.

Возле священной дубравы ждали друиды. Белые одежды и золотые уборы придавали им вид призраков. Я не мог разглядеть их лиц - похоже, глаза отказывались смотреть на мир, который торопился избавиться от меня.

Они долго решали, кто пойдет меня резать. И все чаще и громче слышалось имя Саар.

Я посмотрел на мою колдунью, но не поймал ее взгляда.

Она выслушала всех, кивнула, и подошла взять жертвенный нож с таким видом, как будто речь шла о гадании на палочках.

Кто-то грубо толкнул меня в спину. Я упал и некоторое время тщетно пытался подняться. Потом раздался приглушенный ропот и веревки, связывающие меня, соскользнули на траву. Саар стояла рядом и прятала нож в ножны.

– Он сбежит, - сказал Глунндуб.

– Нет, - ответила Саар.
– Ему не позволит честь. Никто в его роду не бежал от смерти, и он не будет первым трусом.

Никто не осмелился возразить.

– Пойдем, Конэйр, - сказала она.
– У нас мало времени.

Мы словно в молоко нырнули в полосы тумана, наползавшего из рощи. Позади оставалась прежняя жизнь, потерянная навсегда. Я не оглядывался. Все, кого я любил, кому я доверял, исчезли. Мне не с кем было прощаться.

Войдя в тень дубов, я невольно вздрогнул. Саар шла чуть позади меня, и я каждую секунду ожидал удара в спину.

– Сядь, - сказала она вдруг.

Так как я замешкался, она заставила меня сесть на землю, положив руку на плечо. Она достала нож. Но не жертвенный, а подаренный мною, заставила наклонить голову и начала обрезать мне волосы.

– Что ты делаешь?
– спросил я.

– В Лиффи тебя будет ждать лодка, - сказала Саар.
– У нее серый парус с черным орлом и резной борт. Скажешь человеку, который тебя встретит, что едешь к отцу, чтобы получить наследство. Уезжай в Альбу или в Арморику. Уезжай туда, куда позовет сердце. Я спрятала здесь одежду, серебро, еду в дорогу, и привела двух хороших коней. Они двухлетки, и их никто не догонит. Забудь, что было, и назовись иным именем. Теперь тебя не узнают по длинным волосам, а при первой же возможности обрей и бороду. Враги не успокоятся, пока не убьют тебя, а я не хочу видеть тебя мертвым. Поэтому уезжай как можно дальше и живи назло им всем. Прости, что я все решила за тебя. Знаю, ты никогда не согласился бы на добровольное бегство, но теперь у тебя нет выбора.

На мгновенье я потерял дар речи, а потом сказал:

– Выбор есть всегда. Не ты ли говорила о чести, когда они испугались, что я побегу?

Саар подобрала срезанные волосы и убрала их в платок. Потом обнажила мне плечо и легко рассекла кожу. Несколько капель крови упали на землю.

– Мне не придется лгать, - сказала она.
– И тебе не придется жить с грузом на совести. Я брошу в костер твои волосы и поклянусь, что пролила твою кровь и бросила тебя в огонь. Вместе с волосами сгорит и прежняя жизнь, и гейсы. Ты станешь свободен. Это будет твоим новым рождением, новой жизнью. Только не возвращайся сюда, все прежнее потеряно.

Она вытащила из кустов сумку. Взяв ее, я по тяжести определил, что там серебро.

– А тело?
– спросил я.

Она кивнула в сторону. Я проследил взглядом и увидел мужской труп.

– Не беспокойся, мой воин, - сказала Саар.
– Они не станут тебя искать.

– Поедешь со мной?
– спросил я.

Мне показалось, что она замешкалась, но потом тихо засмеялась, качая головой.

– Надо, чтобы кто-то сказал им о твоей смерти. К тому же, у меня здесь пять сестер и...

– И три брата, - закончил я.
– Которые в прошлом году достигли совершеннолетия. Ты одна осталась верна мне. Почему?

– Я покажу, где кони, - сказала она.

Я смотрел ей в спину, пока она вела меня.

– Саар, - позвал я.

Она оглянулась.

– Ты говорила, что после измены Кельтхайра навсегда займешь его место. Раньше ты не бросалась словами.

– Не откажусь от своего слова и теперь, - ответила она.

– Так ты поедешь со мной?

Она расстегнула поясной кошель и что-то достала оттуда.

– Я всегда буду по правую руку, - сказала она и прикрепила к моему правому плечу брошь. Я рассмотрел ее. Это был олень.

– И все же покидаешь, - сказал я.

– Дух мой всегда будет рядом, - сказала она и поцеловала меня в правую щеку.

Я обнял колдунью, спрятал лицо в русых кудрях и спросил, скорее, себя, чем ее:

– Сердцем всегда тянулся к тебе, почему же так долго молчал?

– Иди, - сказала Саар, и я знал, что она права - промедление грозило гибелью нам обоим, но я не мог уйти.