Губы сами собой прошептали:

– Coldflame!

Правая ладонь сжимала рукоять клинка, а перед глазами Корнева больше не стоял невозмутимой шрамоликий. Спиной к нему повернулся Профессор, держащий в руках окровавленный жертвенный кинжал.

Шрам под сердцем заболел. Так сильно и так остро, будто грудь пронзили не шесть лет, а секунду назад. Гнев, обида, ярость, страх, все это, подавляемое в течении долгого времени, вырвалось на свободу.

Подгоняемое воспоминаниями о жизни на улице, о выживании в тюрьме, пламя закованных ранее эмоций затопило сознание Корнева.

Он уже плохо понимал, где его ожившие кошмары, мучавшие его каждую ночь на протяжении двадцати месяцев и где реальность.

Томас боялся.

А когда он боялся, то делал одно - пытался избавиться от того, что его пугало.

Что-то закричав, он начертил знак левой рукой. Клинком в правой тут же его рассек.

Воздух завибрировал. Абитуриенты и эльф машинально отшатнулись назад. На одних лишь инстинктах. Так, как и любое другое животное, встретившее перед собой смертельную угрозу с которой оно не может справиться.

Полумесяц черного пламени длинной почти в пять метров, врезался в спину Профессора. Но тот остался цел и невредим. Чего не скажешь о тренировочном зале. Магия, вырвавшаяся с кончика клинка, разнесла в щепы круг полигона, пол зала и стены замка.

Следующий удар, заставил Профессора отступить.

Битва теперь продолжалась во дворе.

С каждым новым взмахом, с каждым новым рассеченным знаком, Томас высвобождал то, что пока не имело названия. Это были не заклятия и не магическое фехтование, которое так любят фейри.

Это был их симбиоз.

То, над чем так упорно работал в течении четырех лет Корнев и то, что он берег специально для таких случаев.

Для случаев, когда ему нужно убить кого-то.

Взмахи меча рассекали знаки, а те окутывали их заклинаниями. Пока у Корнева было всего два таких.

Первым он разрушил стену замка. Черный полумесяц сделал свое дело, но этого было недостаточно. Раз за разом он посылал эти удары в сторону Профессора, но тот лишь зайцем бегал вокруг и останавливал их одними только пальцами.

Как десять лет назад!

Томас снова чувствовал себя никчемным мальчишкой.

Ну что ж, тогда он использует свой второй знак. Изобретение, которое он никогда и не думал продавать, чего не скажешь о всем другом.

Левой рукой он начертил символ. Правой рассек.

И тут же половина запаса, оставшаяся у него, почти опустошилась, но Томас добился своего. Мир замедлился для него. Настолько, что он мог заметить, как убегавшая с поля боя муха машет своими крылышками.

Корнев начал бежать вперед, к человеку, которого он ненавидел больше, чем все остальное в этом мире. Даже больше, чем тюрьму.

Каждый шаг давался ему с трудом и выглядел так, будто Томас двигался сквозь мутную, грязную воду. Кости в теле дрожали и их скрип эхом отдавался в ушах. Спустя вечность для Томаса и меньше, чем долю мгновения для противника, он оказался рядом.

Первый удар дался легко, но четвертый Томас наносил из последних сил. Казалось, что еще немного, и его тело взорвется, но что-то удерживало плоть от разрушения.

Корнев не думал об этом.

Он выдохнул и высвободил магию.

Мир вернулся в норму, а юноша облокотился на уцелевшее дерево.

Некогда красивый, ухоженный сад, превратился в бурелом. Местами горел черный огонь, сломанные ветки и статуи усыпали расколотые каменные дорожки. Все вокруг выглядело так, будто здесь взорвали бомбу или провели ковровую бомбардировку кассетными снарядами.

С руки Профессора капала кровь...

Сам же он стоял неподвижно, почти невредимый, даже не уставший.

Томас сцепил зубы и поднял уже гаснущий меч.

– Достаточно!
– такое впечатление, что небо раскололось в этот момент.

Томас не мог вздохнуть. Он не мог пошевелить пальцем. Он не мог даже думать. Он внезапно оказался под водой на такой глубине, где мнется даже самая крепкая сталь. И это не было ни магией, ни чарами, просто стоявший впереди маг перестал сдерживать вибрации собственной силы.

И одних лишь этих вибраций, непроизвольного давления силы, как вокруг любого объекта с гравитацией, было достаточно, чтобы все в замке почувствовали то же, что и Корнев.

Ощущение длилось всего секунду, но когда Томас смог нормально дышать, он увидел перед собой: