Капитан коснулся своего уха жестом, испокон веков означавшим: «Ты меня слышишь?» Бобби кивнула ему кулаком и, подключив наружный громкоговоритель, сказала:

— Да.

— Мы — не военные, — заговорил капитан. — Мы беззащитны перед военным снаряжением. Но я не намерен сдавать вам судно, пока не узнаю, каковы ваши намерения. Мой старший помощник находится наверху и готов взорвать корабль, если мы не придем к соглашению.

Бобби улыбнулась капитану, хоть и сомневалась, что он заметит улыбку под шлемом.

— Вы незаконно удерживаете высокопоставленного члена правительства ООН. Я, как член ее группы безопасности, требую, чтобы вы со всей возможной скоростью доставили ее в порт, который она выберет. — Она по-астерски, рукой, изобразила жест, равнозначный пожатию плечами. — Или можете подорвать свой корабль. По-моему, это несколько истерическая реакция на законное требование обеспечить связь помощнику госсекретаря.

Капитан кивнул и заметно расслабился. Как бы там ни было, у него вряд ли оставался выбор. А раз у него нет выбора, он ни за что и не отвечает.

— Мы подчинялись приказу. Вы удостоверитесь в этом по журналу, когда примете командование.

— Я передам ей.

Капитан опять кивнул.

— Тогда корабль ваш.

Бобби вызвала на связь Котьяра.

— Мы победили. Пригласи, пожалуйста, ее величество.

Дожидаясь ответа Авасаралы, Бобби обратилась к капитану.

— Внизу остались шестеро раненых охранников. Пошлите к ним медиков.

— Бобби? — позвала по радио Авасарала.

— Корабль ваш, мадам.

— Отлично. Скажи капитану, что мы должны постараться перехватить Холдена. Добраться до него раньше, чем доберется Нгайен.

— Гм, это же прогулочная яхта. Она ходит на малой тяге, чтобы пассажирам было удобно. Не сомневаюсь, при нужде может ускориться до одного g, но вряд ли больше.

— Адмирал Нгайен готов подчистую перебить всех, кто в курсе происходящего. — Авасарала едва сдерживала крик. — А мы будем прогуливаться, как долбанные туристы!

— Угу, — вздохнула Бобби и почти сейчас же добавила: — Но если будет гонка, я знаю, где взять гоночный корабль.

Холден сварил себе чашку кофе в кофеварке, и густой аромат наполнил камбуз. Он чувствовал, как взгляды команды буравят ему спину. Он вызвал всех сюда, а когда они собрались и расселись, повернулся спиной и принялся варить кофе. «Я тяну время, потому что забыл, какими словами собирался об этом сказать». Он насыпал в кофе сахар, хотя всегда пил без, — просто чтобы протянуть еще несколько секунд.

— Так вот. Кто мы такие? — спросил он, двигая ложечкой.

Ответом ему было молчание, и тогда он обернулся и откинулся назад, опершись спиной о край стола, держа в руках ненужную чашку и продолжая помешивать кофе.

— Серьезно, — сказал он, — кто мы такие? Я все время возвращаюсь к этому вопросу.

— Гм… — шевельнулся на стуле Амос. — Меня вот зовут Амос, кэп. Ты в порядке?

Остальные молчали. Алекс сидел, уставившись в стол, в свете камбузной лампочки под редеющими волосами блестела смуглая кожа на макушке. Пракс подсел к стойке у раковины и разглядывал свои ладони, периодически сжимая пальцы, словно пытался вспомнить, зачем они нужны.

Только Наоми смотрела на него в упор. Она собрала волосы в толстый хвост, а темные миндалевидные глаза глядели прямо в глаза Холдену. И сильно обескураживали.

— Я недавно кое-как разобрался с собой, — продолжал Холден, не позволив себе сбиться под ее немигающим взглядом. — Я обращался с вами, словно вы мне что-то должны. А это не так. И стало быть, я обходился с вами дерьмово.

— Нет, — не поднимая глаз, сказал Алекс.

— Да, — ответил Холден и молча дождался, пока Алекс поднимет голову. — Да. И с тобой, может быть, хуже, чем с другими. Потому что я до смерти перетрусил, а трус всегда ищет легкую добычу. А ты чуть ли не самый милый человек, какого я знаю, Алекс. Я тобой вертел, потому что это сходило мне с рук. И надеюсь, что ты меня за это простишь, потому что я чувствую себя очень виноватым.

— Конечно прощаю, кэп, — врастяжку ответил Алекс и улыбнулся ему.

— Я постараюсь заслужить прощение, — ответил Холден, встревоженный столь легким согласием. — Но Алекс недавно сказал мне еще кое-что, о чем я много думал. Он напомнил, что все вы — не наемные работники. Мы не в команде «Кентербери». Мы не работаем на «Чисто-Прозрачно». И корабль принадлежит мне не больше, чем любому из вас. Мы подписывались на контракты с АВП, чтобы заработать на карманные расходы и на прокорм «Роси», но никогда не обсуждали, как распорядимся прибылью.