Готовился к покраске и лёгкий корпус. Резиновым покрытием лёгкий корпус не обклеивали, АПЛ 675 проекта хорошо и далеко было слышно и с резиной. Неожиданно ПЛ превратилась в белого серебристого лебедя, после покраски всего корпуса грунтовкой. Но эта красота была всего несколько дней. Вся эта красота была заменена боевой окраской, верхняя часть до ватерлинии стала чёрной, а нижняя коричневой. От шарового цвета верхней части отказались, ПЛ была видна сверху на чёрном фоне глубины. Можно бесконечно долго перечислять то, что делает АПЛ безопасной для л.с. и превращает её в оружие. Вся ответственность за это лежит на офицерском составе БЧ-5. Всё, от гребного винта до лампочки в каюте, включая покраску, замкнуто на командире БЧ-5.

Кое- кто из командиров БЧ-2 и БЧ-3 пытаются встать на одну ступеньку с ним, а у некоторых офицеров по отношению к нам, л.с. БЧ-5, с кончика языка готово сорваться слово «маслопузые». Вас не допускает промышленность к опломбированным ею стоикам с аппаратурой. За качество готовности ракеты или торпеды отвечает береговая часть. Два офицера из БЧ-5 вы привлекаете для ракетного пуска. Вы не графы и не князья, АПЛ не броненосец на угле и вы уже не белая кость, а пассажиры, и возят вас лишь для того, чтобы вы успели первыми перед гибелью АПЛ выпустить свой боекомплект в указанную цель. АПЛ 675 Проекта, как и надводные корабли,- это корабль одного боя. Сидите и готовьтесь к нему, этому последнему бою. Боеготовность АПЛ в мирных условиях оценивается способностью экипажа обеспечить безаварийность плавания. Для многих из вас открыты двери на самый верх. Офицеры же БЧ-5 на этой ПЛ, как правило, заканчивают службу.

Лето 1970года. «К-1» выводят из плавдока и ставят к причальной стенке. Прочный корпус герметичен, замечаний нет. Произведён физический пуск ядерных реакторов. Трудно было представить, когда я впервые спустился в ПЛ, что всё внутри будет восстановлено. И вот она уже на воде, уже реакторы дыхнули в прибор, подтвердив свою готовность. Я давно уже закрыл зачётный лист на допуск к самостоятельному управлению группой. Могу на память нарисовать электронные схемы усилителей управления стержнями и пусковой аппаратуры, знаю принцип работы электронного прибора и местонахождение датчиков. Можно ли назвать меня специалистом? Любой специалист, прежде чем стать таковым, должен пойти 3 стадии: обучение, умение, навык. Через 6 лет, как я решил стать подводником, нахожусь между 1 и 2 стадией, хотя что-то уже умею.

Швартовые испытания. Если конкретно, то это проверка всех систем и механизмов БЧ-5 по прямому назначению, когда ПЛ надёжно закреплена к стенке. Вот он, первый в моей жизни ревун по всем отсекам продолжительностью 30 секунд, давящий на барабанные перепонки, и команда из ЦП: «Боевая тревога для боевой части 5 и химической службы. По местам стоять, к вводу ГЭУ». На ПУ ГЭУ самые подготовленные управленцы Юра Смирнов и Гриша Анохин. Только эти двое из 6 командиров групп дистанционного управления ядерным реактором, не являются командирами отсеков. Они несут вахту на ПУ ГЭУ по готовности №1 или при объявлении боевой тревоги. С ними на ПУ ГЭУ комдив раз Колабский Виктор Павлович, оба киповца Федулов и Адаменко. Леонид Васильевич и Виталий Николаевич фиксируют все замечания по системам автоматики своего борта. Руководит всеми из ЦП Михаил Демидович Гершонюк.

Мой боевой пост по боевой тревоге в реакторном отсеке. Мои обязанности очень просты. При появлении неисправности с реакторами, или аварией ГЭУ, или всей АПЛ по команде с ПУ ГЭУ опустить компенсирующие решётки обоих реакторов на нижние концевики (НК), чего бы это для меня не стоило. Только после этого я могу думать, сколько мне осталось жить, и что делать дальше. Здесь в реакторном отсеке штатное место для моего лучшего друга ИДА-59. Кроме меня в отсеке л.с. команды спецтрюмных во главе со старшиной команды и командир отсека управленец капитан-лейтенант Бочаров Виктор Семёнович.

Наблюдаю в иллюминатор за всем, что находится в реакторной выгородке. Она уже под небольшим вакуумом, чтобы воздух через возможные неплотности, которые могут появиться, проходил в неё, но ни коем случае, не наоборот. А вот и поползли стержни АЗ, сжимая тугие пружины, и замерли в верхнем положении. В иллюминаторы аппаратных смотреть больше нет смысла, ничего интересного там не увидишь. Все остальные стержни в чехлах. Я нахожу себе место около кормовой переборочной двери, убеждаюсь, что никому не мешаю. Как чекист в ресторане, меня не замечает никто, я вижу всех.

В отсеках тихо и спокойно, как будто никакой тревоги и не было. С моего места, когда открывается переборочная дверь, видна часть турбинного отсека. Там тоже спокойно, Коля Пыпа сидит на правой турбине, что-то пишет. Всё это спокойствие обманчиво. Я уже знаю, что с ПУ маленькими шажками в 3,75 мм с выдержкой по времени после каждого, компенсирующие решётки поднимаются вверх, высвобождая всё больше и больше горючего, приближаясь к критической массе. Главное, не пропустить ту границу, за которой начнётся цепная реакция, т.е. ядерный взрыв. Главной на ПУ сейчас стрелка прибора, измеряющая ток пусковой ионизационной камеры. А вот и сигнал с ПУ о том, что реактор левого борта выведен на минимально-контролируемый уровень мощности. Начался разогрев. Спустя минуты, объявили, что и реактор другого борта на МКУМ.

Что идёт разогрев реакторов, первым на себе ощущает л.с. реакторного отсека. Поднимается температура в отсеке, в нос ударяет какой-то запах озона, как после грозы, с кисловатым привкусом. Пока вентиляторы реакторного отсека и общесудовые справляются с температурой в отсеках, которая все равно растёт. Просыпается «Каштан» ПУ, проверить то-то, открыть это, закрыть то. Пока без матерщины. А вот и началось движение в 7 отсеке, значит, начался разогрев турбины. Вместе с ростом температуры в отсеках растет частота поступающих команд в реакторный и турбинный отсеки. Турбинисты уже по пояс раздетые не ходят, а бегают по отсеку. Наконец-то поднят вакуум в главном конденсаторе, а значит в холодильных машинах тоже. Турбине разрешают сделать пробные обороты вперёд и назад, и вот она засвистела. Наконец-то запускаются кондиционеры, сбивая температуру в отсеках. Электрики возбуждают турбогенератор, принимают всю нагрузку на него, отключаются от берега. Вторая турбина и турбогенератор подключатся чуть позднее. Произойдёт полное разъединение бортов, и они будут автономными. На ввод ГЭУ по нормативу отводится 2,5 часа. Когда всё исправно, и л.с. отработан, в это время укладываются.