Почти через каждые три дня с пистолетом. Не жизнь, а каторга. Ну вот мы и пришли. Всем вниз, уход за материальной частью. Все спускаются вниз и где-то растворяются. Можно долго ходить по отсекам, никого не встретишь, в отсеках тишина, даже не слышно шагов вахтенного ЦП, осматривающего отсеки. При наличии на борту л.с., этого делать не надо. Сел за пульт управления электроэнергетической системой «Байкал РТМ», с чего начать, дел громадьё. Сейчас бы в свою каюту, и пропади всё пропадом, так нет, в базе каюты закрыты и опечатаны. Это не белоснежный лайнер, а боевой корабль. Поднял воротник фуфайки, шапку на пульт, на неё головку, и будь что будет. Дальше Севера не пошлют, меньше сотни не дадут. «Каштан» ЦП вдруг щёлкает и голосом дежурного по ПЛ начальника РТС, как бы спрашивает, Саня, ну что, даю команду, окончить уход за материальной частью. Да, пора. Поднимается наверх моя дюжина временно подчинённых. Все весёлые и шутливые. Много ли человеку нужно для счастья. Самое время отужинать и начинать рабочий день.

После ужина весь экипаж, кроме стоящей и заступающей вахты, а это менее трети, потому что матросы заступают через день, собирается в казарме. Пока командир ПЛ на докладе у командира дивизии, начинающегося в 19 часов, есть время проверить тумбочки, биркование одежды л.с. и т.д. Это время старпома и командиров подразделений. Здесь, в спальне, в умывальне, в рундучной и прочих местах начинают накаляться страсти и недопонимание между сторпомом и начальниками. А вот и команда «Смирно». Это прибыл командир ПЛ с доклада от командира дивизии. Дежурный по команде, передвигаясь по центральному проходу кубрика, кричит, чтобы его услышали все: «Командирам боевых частей и дивизионов, начальникам служб собраться в каюте старпома».

Собираемся, рассаживаемся за длинный стол в порядке возрастания номеров. Командир: «Кого нет». Старпом: «Отсутствует командир БЧ-4, товарищ командир, дежурит на узле связи». Командир: «Добро, начинайте старпом, время на вес золота». Старпом: «Командир БЧ-1»! Командир БЧ-1: «Командир БЧ-1 капитан-лейтенант Касьянов, суточный план выполнен, замечаний нет». Старпом: «Касьянов, вы в Североморске были, карты откорректировали»? Командир БЧ-1: «Товарищ капитан 2 ранга, мы утром прибыли в тыл. Машина, которую нам запланировали, не завелась. Больше двух часов вокруг неё, она никак. Свободных машин в тылу не оказалось». Старпом, разогретый на этом Касьянове ещё в рундучной: «Касьянов, вы хоть понимаете, что нам выходить в море, вы понимаете………», и пошло и поехало. «Садитесь, Касьянов, слов нет. Командир БЧ-3»! Командир БЧ-3: «Командир БЧ-3 капитан-лейтенант Шелест, суточный план выполнен, замечаний нет». Старпом: «Шелест, вы на площадке были, доложить о состоянии нашего оружия можете». Командир БЧ-3: «Товарищ капитан 2 ранга, я лично прибыл утром на 10 площадку, а там все бегают в противогазах, меня они слышат, и я их нет. У них там какая-то тревога объявлена или учения какие-то». Старпом: «Шелест, вы хоть понимаете, что у нас с вами разговор на эту тему не первый, что завтра командиру докладывать комдиву? С каким оружием мы пойдем в море? Садитесь, командир 1 дивизиона»! Командир 1 дивизиона: «Командир 1 дивизиона капитан 3 ранга Большаков, суточный план выполнен, замечаний нет». Старпом: «Анатолий Васильевич, у вас материальная часть к вводу готова? С мичманом Вечноопаздывающим разобрались, почему он опять опоздал на службу». Командир 1 дивизиона: «Так точно, разобрался, опять будильник виноват, строгий выговор объявлен». Старпом: «В карточку записали, ну родит же земля русская, комдив два»! Встаю, докладываю, «Командир 2 дивизиона капитан 3 ранга Гурьев, суточный план выполнен, замечаний нет». Старпом одним глазом в свой талмуд другим на меня: «Александр Николаевич, с аварийными фонариками разобрались»? Я: «Никак нет». Старпом: «Почему»? Я: «Запамятовал, в каких отсеках». Старпом: «Записывать надо». Я: «Так я и записывать забываю». Старпом: «Товарищ капитан 3 ранга, шутить дома с женой будете, чем сейчас ваши мичманы занимаются»? Ого, уже на воинское звание перешёл, недовольный видно, отвечаю: «Учат ПУАБ». Старпом: «Сказал бы я, что они учат, в женский половой орган они играют, идите и прекратите это безобразие». Я: «Есть прекратить безобразие». Покидаю высшее собрание, захожу к мичманам, точно, в неё играют. И именно только мои бросают эти костяшки. «Ну что, вам через задницу разъяснить, чем можно заниматься в рабочее время, если в голове пусто. Какое свободное время, ещё 10-й час. Молчать, когда вас спрашивают, я не спрашиваю почему, я спрашиваю, почему вы демонстративно продолжаете игру при старпоме. Конец рабочему дню я вам объявлю потом». Захожу в каюту старпома, «Прошу разрешения присутствовать». Старпом: «Разобрались, садитесь, продолжайте, доктор». Докладывает врач: «Завтра с 9 до 12 часов и послезавтра в это же время диспансеризация в госпитале, медицинские книжки весь л.с. получит там в госпитале у меня». Командир: «Что за ерунда, не дают работать, эта диспансеризация, как гром с ясного неба, все планы под откос. Так, завтра офицеры и мичманы сюда не прибывают, прямо в госпиталь с анализами в баночках». В конце замполит о соцобязательствах и в заключении командир ПЛ о том, чтобы не расслаблялись. «Всё, отпускайте всех, кто не в смене, все свободны». Как школьники после последнего урока, выскакиваем из каюты старпома, кто-то кричит на весь кубрик, кто окажется в очереди на автобус впереди меня, накажу. Из подъезда казармы вываливает около двух десятков военных и бегут мимо здания тыла через КПП на остановку автобуса. На остановке автобуса заканчивается служебное время и рабочий день, и на него, как близнецы, будут похожи завтрашний день и все последующие дни недели, месяца, года и далее, пока ПЛ находится в базе.

На остановке уже человек 30. В это время ходит один автобус, последний рейс в 22.00. Утрамбуемся или нет, неужели опять пешком эти три км. Какое счастье, я втиснулся в автобус. Все хотят побыстрее попасть домой. Меня сдавили и продолжают давить со всех сторон. Здесь все равны, как в бане. Здесь никто никому не уступает место. Не нравится, иди ножками. Здесь полная демократия. А ведь кто-то сейчас сидит на сиденьях, а кто-то, кто не втиснулся в этот последний автобус, переставляет ножки. Интересно, кто за рулём, да какая разница, главное, чтобы довёз, чтобы не заломался автобус. Если сейчас автобус встанет, те, кто стоит, будут нарезать до самого городка, не раздумывая, ехидничая над теми, кто остался сидеть, боясь потерять своё место. Мы двигаемся вперёд, но всё же что-то неладно во всем этом, вокруг тебя какие-то каменные лица, как и у меня, на которых ничего невозможно прочесть. На этих людях не хватает цепных кандалов, но они уже в душе каторжники. Они радуются тому, что их дядя отпустил повидаться с семьёй во время, когда нормальные люди уже успели отдохнуть после службы и готовятся к отбою. Вот и приехали.

Надо будет сегодня лечь спать пораньше, завтра медкомиссия, рано вставать не надо, отосплюсь на неделю. Завтра заступаю дежурным по живучести, это всю ночь ходить, проверять состояние, играть тревоги и только после доклада флагмеху о замечаниях буду отпущен на 3 часа, отдохнуть. Флагмех дослужился до капитана 1 ранга, и что, не понимает что в журнале сплошная туфта. Я завтра нагну кого-то, а через 3 дня буду дежурить по ПЛ, а дежурным по живучести тот, кого я нагнул. Он меня ещё больше нагнёт. Да, не те времена. Раньше появления дежурного по живучести на корне пирса ожидали с трепетом. Сейчас заходишь на корпус, верхний вахтенный может остановить для выяснения личности, внизу дежурный по ПЛ встретит тебя в ЦП, сидя в кресле нога на ногу, по дурацки улыбаясь.

Чего я про это дурацкое дежурство, вот уже вконец разбитая дверь моего подъезда. На пятом этаже моя двухкомнатная с проходной комнатой квартира. После 6 лет службы получил. А до этого по квартирам мотались. Кто-то на учёбу уехал, кто-то в ремонт, кто-то в отпуск, какую-то крышу надо иметь над головой, две дочки всё же. В ОМИСе из мебели выдают только вешалки в прихожую для верхней одежды, зато, сколько попросишь, столько выдадут. Кровати, столы, стулья, шкаф надо добывать, или покупать. Чего я про это жильё, что было, то прошло, вот и моя дверь. Сейчас прямо с порога нырну в постель, дети наверняка уже спят, ужинать, уже поужинал. Открываю дверь, захожу.

Опа, все на ногах, что случилось. Оказывается сегодня годовщина нашего бракосочетания, придётся с отбоем повременить. Уже накрыт стол, есть повод вспомнить, как это было, подвести некоторые итоги, а они вот они, они рады увидеть меня, они рады, что сегодня их не будут укладывать рано в постель. Маша, об этом ли ты мечтала, в одночасье, поменяв Крым, где ты родилась и выросла, на Крайний Север, где я тебе не помощник не по моей вине. Я на службе, о которой тебе лучше не знать. Пусть перед твоими глазами останется АПЛ, та страшная, неуклюжая раскладушка, покрытая ржавчиной за 2 месяца, которую ты встречала из дальнего похода, и игра духового оркестра. Это внешнее величие и помпезность для вас, остальное для нас.

Флотская организация. Как в том анекдоте, когда дед в 5 утра идет по деревне, а его мотает от одной стороны улицы до другой. Сосед спрашивает, ты с чего это Пахомыч с утра надрался. Да какое надрался, ни в одном глазу, внук в отпуск приехал, показывает, что такое флотская организация. За трое суток ничего не сделали, а ноги не держат. Вот оказывается почему эти ПЛ показались нам необитаемыми, когда мы здесь были на стажировке, и кто-то спалил из-за меня какую-то станцию. Там полным ходом идёт боевая подготовка экипажей, и только нас там не хватало со своими вопросами. Меня не особенно тяготила эта флотская организация, всё это происходило для меня впервые в жизни и воспринималось, как должное. Кроме того я находился под зонтиком старших товарищей. Я предполагал, что этот режим на 2 месяца, не вечно же будет продолжаться такое. АПЛ «К-1» не могла не сдать задачу №1, потому что она в режиме форсированной эксплуатации, во-вторых, она только вышла из среднего ремонта и в лучшую сторону отличалась от остальных состоянием материальной части, в-третьих, на нее был назначен командиром молодой перспективный, амбициозный офицер с Гвардейского экипажа АПЛ «К-22». И мы эту задачу сдали. АПЛ «К-1» была переведена в первую линию сил постоянной готовности и приступила к подготовке и сдаче задачи №2. Это «железо» должно было наматывать часы наработки титановых парогенераторов до первой их течи, не вылезая из морей. От углеродистых отказались напрочь. До среднего ремонта «К-1» использовалась, как испытуемая, сейчас экипаж готовили к форсированной эксплуатации и по ускоренной программе. И это чувствовалось во всём.