Шрифт:
– Легендарный? Хм...
– Будто сам не знаешь, что твоя репутация бегает быстрее тебя! Раньше ты не был таким важным. И скучным. Что с тобой случилось?
– Неужели ты решила поговорить по душам?
– А что? Тебя что-то не устраивает?
Я пожал плечами. Когда мы в последний раз просто говорили с ней? Наверное, никогда. Латиша, схватив со стола свою сумочку, прошла и села в кресло, где недавно сидел Арозон. Скрестив ноги, она выжидающе посмотрела на меня.
– И?
– А что говорить?
– удивился я.
– Что-то случилось?
Я откинулся на спинку, глядя на Латишу. Раньше она казалась мне нереально красивой, гибкой, как кошка, загадочной. А теперь я знаю её, как свои пять пальцев, и казалось, она больше ничем не сможет меня удивить.
– Мне всё приелось, - сообщил я.
– Что именно?
– Я же сказал - всё.
– Абсолютно?
– Да, - раздражённо произнёс я.
– И поэтому, ты больше не хочешь жить?
– Я думаю, мне уже пора.
Латиша нахмурилась.
– Ливви, ты живёшь всего пятьсот лет. Как тебе может всё надоесть?
– Вот так.
– Ливви, я всегда думала, что ты дурак.
Я закатил глаза.
– Утешила.
– Ну, разве я не права?
– Не знаю.
– Тебе нужна встряска!
– Думаю, это не вариант.
– Ты почти круглосуточно торчишь на своей этой работе! Мы давно не видели тебя! Развлекись! И как насчёт пения? Я соскучилась.
Латиша улыбнулась и подалась вперёд. Я намеренно отвёл взгляд, так как знал, что она может одними глазами заставить меня подчиняться ей. Она всё поняла.
– Ладно. Я уйду, если ты хочешь остаться наедине со своей работой!
Сказав это, она гордо покинула мой кабинет, не забыв хлопнуть дверью. Почти сразу после её ухода ко мне заглянула Линда.
– Господин ЛеМарко, всё хорошо?
– Всё отлично, - буркнул я, упав лбом на стол.
Как-то так получилось, что к пятой сотне жизни я успел попробовать всё, что хотел. По крайней мере, то, что знал. Я заглатывал все прелести этого мира махом, не наслаждаясь ими, не растягивая удовольствия. И, возможно, быстрая смена кадров в моей жизни привела меня к такому концу. Я насытился доверху только частичками благополучия и веселья, но не познал саму суть существования.
А потом резко наступила пустота. Вначале я списал это на долгую и продолжительную зиму, редкостную в этих краях, но всё же присутствующую. Я надеялся, что с весной расцветёт не только вся природа, но и моя жизнь. Но ожидание затянулось, и я понял, что что-то изменилось. То, что раньше мне доставляло удовольствия, сейчас было приторным до тошноты. Как слепой, я тыкался во все двери, искал своё, пока не понял, что моего в мире нет ничего. Я пуст, как дыра, и во мне не залёживается что-то подолгу...
Домой я ехал, пребывая в унынии. И даже любимый город, в котором я поселился несколько лет назад, не мог вытащить меня из этого состояния. Родные и знакомые улицы с висящими баннерами, горящие неоновыми огнями вывески на ресторанах и магазинах сейчас безлико украшали некогда красивый город. Я любил здесь жить, почти идеальное место для регулярных встреч с приятелями, для раскрутки собственного бизнеса, для просмотра отличного мюзикла или посещения изысканного ресторана. Ни какой город в мире не мог сравниться с тем, где я жил. Нью-Йорк? Париж? Москва? Токио? Рим? Нет, абсолютно. Этот город был моим. Не то, чтобы я был его главой или что-то в этом роде, просто я до ужаса любил его и только одна мысль, что когда-нибудь придётся отсюда съехать, приводила меня в ужас, даже теперь, когда уже нет ни регулярных встреч с друзьями, ни изысканных ресторанов.
Отстояв в пробке два часа, вышел из себя и нечаянно подпалил переднее кожаное сидение "бентли". Только этого мне не хватало. Машина оставалась почти единственным предметом, который я любил и готов был провести в ней весь остаток бесконечной жизни. Моя территория, моя тачка! И теперь она дымит. От ярости вместо воздуха выдохнул дым, с наслаждением вдохнув его обратно. Мне бы сейчас действительно выпустить пар.
Двухэтажный, обитый сайдингом коттедж, купленным мной сравнительно недавно, а если быть точнее, то одиннадцать лет назад, ждал меня горящими окнами и распахнутыми дверями. Заехав в подземный гараж, заглушил машину и прислушался. Музыка, весёлые голоса, топот ног - в моём доме снова вечеринка.
– Ливви приехал!
Стоило мне войти, как на меня обрушилось всё веселье. Запах алкоголя, табака, дыма и ещё чего-то сладкого навалились на меня, как стена. Несколько десятков раскрасневшихся лиц обратились ко мне, и я почувствовал себя бактерией под микроскопом. Я натянуто улыбнулся, проходя глубже в дом. Все расступались передо мной, приветственно били по плечу, со смехом спрашивали как дела на работе. Из них я чуть ли не единственный, кто вкалывал.
– Ливви!
– Ливви!