Разбойник остановился. Друзья прошли еще метров десять, прежде чем заметили пропажу товарища.

– Захарыч!

Застывший как памятник Захарыч вдруг, не говоря ни слова, начал снимать с плеча трехлинейку.

– Э-э, ты че?!
– побитый первым направился к своему другу.
– Да не дури!

Он подошел к Захарычу и хотел шутливо стукнуть его в грудь.

– Обиделся что ли?

Захарыч коротким механическим движением всадил острый штык побитому в живот. Тот заорал, как свинья, и опрокинулся на спину.

Вожак и Птаха вскрикнули, как наверно закричали бы при виде мертвецов, лезущих из могил.

Тело, бывшее когда-то Захарычем, медленно двинулось в сторону атамана.

– Дед, ты че, с-сука!
– залопотал вожак.

Птаха, мыча, попятился назад, выронив саквояж и шинель.

Вожак поднял руку и выстрелом из 'Нагана' вышиб чудищу мозги. Тело повалилось, как спиленное дерево. Рядом продолжал визжать и корчиться побитый.

– Леха!
– прохрипел атаман, но даже не решился приблизиться к раненному другу.

Птаха дрожал как осиновый лист и трясущимся пальцем начал указывать на неподвижную фигуру Беннетта, чернеющую в ночи.

Евгений заметил, что кончик серебристого жезла, налился голубоватым светом.

– Это он!
– плакал Птаха.
– Он, он... деда заговорил!

Главарь в растерянности ударил Птаху кулаком по щеке, потом, яростно зайдясь матом, двинулся к Беннетту. Вскинул револьвер.

Евгений ждал выстрела. Но вожак не нажимал на курок. Будто не мог прицелиться или забылся.

Затем медленно, словно против воли, поднес дуло к собственному виску, и в следующий миг трупов стало уже два.

Беннетт, не спеша, направился к Птахе. Бедный дурак упал на колени и начал дико размашисто креститься, шлепая губами и роняя слезы.

– Не убивай, дядь! Дядь, не убивай!
– он повторял эту фразу как молитву или заклинание.

Доктор сшиб с его головы папаху, захватил левой рукой шею, и правой слегка кольнул Птаху в висок кончиком жезла. Мелькнула белая вспышка, и мертвое тело ткнулось лицом в грязь.

Беннетт поднял с земли саквояж, заглянул внутрь, подойдя к трупу вожака, с трудом вытащил из его пальцев револьвер и спрятал в карман. После некоторых раздумий прикончил умирающего Леху.

– Евгений!
– торжественно воскликнул доктор, подняв руки.
– Предлагаю раскрыть карты!

Евгений сорвался с места и бросился в ближайшую подворотню.

– Нет, нет, стойте! Черт возьми, выслушайте меня!

Двор был маленький и глухой. Евгений прыгнул в темную нору полуподвала, невыносимо больно ушиб колено, стиснул зубы и затаился.

Очень скоро в арке появился доктор Беннетт. Снег серебрил его седые волосы.

– За вас уже отдал жизнь один человек, вы можете быть благоразумны?

Евгений молчал.

– Выходите, Евгений! Мы заключим новый договор, и наши дороги разойдутся!

Евгений мысленно по-английски послал его в ад.

– Я не хотел убивать вашу подругу!
– продолжил Беннетт тоном непонятой добродетели.
– Вы сами к этому подвели! Очень талантливая и храбрая девочка... Увы - слишком верила в свой талант!

Беннетт не был прирожденным убийцей. Отняв за раз четыре жизни, он заметно охмелел от волнения.

– Вы читали мой дневник! Зачем? Это недостойный поступок, вы знаете об этом?

Доктор топтался на месте, явно не решаясь зайти во двор. Должно быть, ожидал, что Евгений нападет из-за угла арки.

– Евгений! Я даю вам десять секунд! Вы выходите, и мы заключаем договор. Если нет, я насылаю на вас проклятие. Это не морок, но вам будет достаточно. Вы слышите меня? Десять секунд, потом будет поздно!

Евгений не отвечал

– Bloody idiot!
– злобно выплюнул Беннетт и повернулся к выходу.

– Стойте!

Евгений вылез из укрытия и быстрыми шагами двинулся к доктору.

– Прекрасно!
– улыбнулся Беннетт.
– Очень мудро с вашей стороны!

Евгений подошел к нему вплотную, видя, как доктор стыдливо опускает жезл в карман. В следующий миг он схватил Беннетта за лицо. Тот вскрикнул, явно не готовый к такому близкому и наглому нападению, и на пару секунд оказался совершенно уязвим.