В один день рушится жизнь семьи: внезапно пропадает отец. Сын начинает расследование, но некоторым тайнам лучше оставаться нераскрытыми…
Все началось с тайны. К отцу внезапно приехал старый друг. Я хорошо помнил ту встречу. «Ты должен помочь ей, Карлайл!
– вскричал гость с порога, и, что поразило сильнее всего, тон его был обвинительным, хотя я не знал никого, кому бы мой отец причинил вред. Он был самым добрым из известных мне людей.
– Они забрали ее! Они забрали мою девочку и что-то сделали с ней! И ты знаешь, что!»
«Тш-ш, - призвал Карлайл не кричать так громко, что снова удивило, ведь в нашей семье не было друг от друга секретов.
– Поговорим в моем кабинете, Чарли».
Беседа Карлайла с таинственным гостем длилась около трех часов, и все это время мы с Розали и Эмметом настороженно ждали результата. Интуитивно каждый из нас в тот момент ощутил приближение беды, и все мы были уверены, что отец разъяснит ситуацию, как только гость уедет. Но этого не произошло.
Чарли покинул дом хмурый, но более спокойный, и несколько дней казалось, что все стало как прежде: мы работали под руководством отца, которому благодаря своему таланту, упорству и труду удалось создать фармацевтическую фирму, преобразовавшуюся с годами в одну из крупнейших компаний США, специализировавшуюся на препаратах биологического происхождения. Карлайл сам принимал участие в создании многих вакцин от некогда неизлечимых болезней. Мы считали его гением. Он и был таковым.
– Все в порядке?
– спросил я у Карлайла в тот же вечер, тревожная задумчивость на его лице никуда не делась после ухода гостя, я почти физически ощущал его страх. Это было неожиданно, а учитывая, что он был главой крупной успешной корпорации - пахло опасностью за милю.
– Все нормально, - его ответ красной нитью пронизывала ложь.
– Кто этот Чарли?
– схватил я отца за руку, не давая сбежать от ответа.
Карлайл побледнел, а потом наклонился ко мне и сказал фразу, которая должна была, наверняка, испугать и остановить меня, но только сильнее раздразнила:
– Оставь это, Эдвард. Некоторые вещи не нужно знать.
И все. Пару недель было спокойно, без перемен, хотя напряжение неуловимо висело в воздухе, как медленное приближение грозы. Отец все время пропадал в своей лаборатории, почти не появляясь дома. Иногда мы встречались за завтраком, и его вид говорил о бессонных ночах и постоянных переживаниях. Я пытался поговорить с ним, но он прерывал любой вопрос, прячась за неотложными делами. Лучше бы он открыл мне правду тогда, ничего не тая. Но он не сделал этого.
Звонок раздался внезапно, когда я находился на своем рабочем месте в «Primary Care».
– Мы с Эсми уезжаем, - сообщил Карлайл.
Я не удивился, потому что предвидел нечто подобное, наблюдая за испуганным, но хранящим молчание отцом. Только порядком озадачило: чего же мог бояться глава корпорации, способный нанять себе сотню охранников, если был готов в один момент сорваться с места, оставив за спиной немаленький бизнес, приносящий огромный доход?
Я думал, что получу объяснения при встрече, но дома нас ждал очередной пренеприятный сюрприз: рабочий кабинет отца был полностью разгромлен, окна пентхауса, расположенного на сотом этаже, разбиты. Ни трупов, ни крови. Карлайл и Эсми просто исчезли.
Розали и Эммет находились в том же недоумении, что и я. Отец позвонил им и они приехали домой раньше меня. Но кто-то побывал здесь первым.
Родителей похитили - это было очевидным. Их телефоны были недоступны, чемодан брошен полусобранным, единственное, что пропало - немного наличных и их документы. Полиция сбилась с ног, разыскивая следы, но ни отпечатков пальцев взломщиков, никаких улик не обнаружили. Поразительным было то, что сила, разбившая стекла, действовала извне, и это означало, что похитители вошли снаружи.
Несколько недель мы ждали каких-либо вразумительных новостей, продолжая работать в прежнем режиме - Эммет и Розали взяли на себя управление компанией. Я же с присущим мне упрямством, не желая сдаваться, занялся расследованием исчезновения Карлайла и Эсми. Его предостережения, чтобы я не лез в это дело, не имели веса - какой сын смирится с похищением и возможным убийством родных? Трусом я не был никогда, поэтому остановить меня могла разве что ядерная война.
Прежде всего я перерыл все бумаги в его кабинете. Должно было быть хоть что-то. Наше прошлое вообще было мутным, но до этого случая все мы не особенно копались в нем, вынужденные жить настоящим. Работа съедала все свободное время: компания разрасталась, давая возможности открывать филиалы в других странах. Я находился в постоянных командировках и даже не думал о прошлом. Да и какая, в сущности, была разница, что предшествовало успеху? Но теперь я обязан был докопаться до истины.
Мы помнили только последние пять лет нашей жизни, после того как очнулись в одной из экспериментальных лабораторий компании Карлайла. По документам он являлся моим опекуном, хотя и был ненамного старше. Когда я приехал к нему домой, там уже находились такие же обескураженные Эсми, Розали и Эммет. Никто из нас ничего не помнил.
Карлайл рассказал, как незадолго до этого события собрал нас, неизлечимо больных и не имеющих близких родственников. Мы все находились в хосписе с последней стадией лейкемии, даже не надеясь прожить и месяца. Ему же необходимо было неофициально протестировать экспериментальный препарат. Мы пошли на это лечение добровольно, о чем свидетельствовали письменные согласия каждого из нас, надеясь на выпавший шанс хоть немного продлить жизнь. Предварительно Карлайл оформил на нас опекунство и перевез в одну из своих лабораторий.