Стихи и песни (сборник)
вернуться

Городницкий Александр Моисеевич
Шрифт:

Города

Великие когда-то городаНе вспоминают о своем величье.Владимиру не воротить обличья,Которое разрушила Орда.Ростов Великий вовсе не велик —Собор да полустершиеся плиты.И Новгород, когда-то знаменитый,Совсем не тот, что знали мы из книг.Не сетует на Зевса Херсонес,В чужом краю покинутый ребенок,И Самарканд, песками погребенный,Давно уже не чудо из чудес.Великие когда-то городаНе помышляют об ушедшей славе.Молчат колокола в Переяславле,Над Суздалем восходит лебеда.Они меж новых городов и сел —Как наши одноклассники-ребята,Что были в школе первыми когда-то,А жизнь у них не вышла. Вот и все.1978

«Любимцы и избранники народа…»

Любимцы и избранники народа,Мне чужда ваша пылкая природаИ пламень ваших дерзостных речей.Не впрок вам государственные дачи,В семейной жизни вам не знать удачи,Поскольку общий – стало быть – ничей.За вами города лежат во прахе,И вы летите, заломив папахи,Стараясь бомбой сделать каждый стих.В довольстве ваш народ или во страхе —Равно трибуны временны и плахи,И сходство есть в архитектуре их.Взгляните – пьедесталы ваши пусты,На новые нахмуренные бюстыПереливают прежних статуй медь.Гремит война, а толпы все несметны.Строители и пахари бессмертны, —Бессмертен тот, чья незаметна смерть.В чести вы, но придет пора иная.На стол вы карты мечете, не зная,Что ставка – жизнь в копеечной игре.А за окном клубится запах хлеба,Закатом осень поджигает небо,И звонкий лист блуждает во дворе.Недолго утешаться вам речами,Бьет кровь над опустевшими плечами, —Палач, рубаху новую готовь!Пускай нас минет пуще всех печалейИ рабский гнев, и рабская любовь!1978

Гамлет (песня)

Владимиру Высоцкому в роли Гамлета

Нищета по всей землеИ тщета, —Почему при королеНет шута?В небе птиц кружится стая,Но вакансия пустаяВ штате датского двора,Как вчера.Шут бы Гамлета отвлек,Рассмешил, —Тот бы браться за клинокНе спешил,Не лежал бы Гамлет в яме,А смеялся бы с друзьями,И забыли бы про теньВ тот же день.Окрик стражника во мгле,Звон щита…Почему при короле нет шута?Меж камней ржавеют латы,Спотыкаются солдатыИ качаются вдалиКорабли.Был король совсем инойСтарый Лир,Что себя своей землейОбделил:В полновластии, в беде лиБыл король он в самом деле, —Шут и вечером, и днемБыл при нем.…Каркнул ворон на скале:Власть не та, —Почему при королеНет шута?В стороне, где нету смеха,Только крик разносит эхо,Только лязганье мечейПалачей.Нищета по всей землеИ тщета, —Почему при королеНет шута?Нищета по всей землеИ тщета…1978

Блудный сын. Якопо Пальма Младший

Не увязать причин и следствий,Не став голодным и босым.Еще отцовское наследствоПроматывает блудный сын.Еще сидит меж женщин грубых,Чья кожа юная свежа,Одну из них целуя в губы,Другую – за руку держа.Сияет день во всей округе.Не оскудел вином сосуд,И виноград лиловый слугиНа серебре ему несут.Играет кровь в румяном теле,Зовут далекие места.Еще его не одолелиРаскаянье и нищета.Он юн и глуп еще, и все жеОн интересен мне таким,Пока грехов любовных ложеЕго возносит словно дым,Пока он не припал, увечен,К отцовской высохшей ноге,И тонкие пылают свечиНа непочатом пироге.1978

Горчаков

В ночь на 15 декабря 1825 года Горчаков пытался спасти Пущина от ареста

Из исторических документов
Город ноет, как свежая рана.У рогаток двойная охрана.Гулкий окрик и цокот подков.Посреди часовых и буранаОн куда так торопится рано,Осторожнейший князь Горчаков?Государю он предан – нет нужды,Мятежи ему странны и чужды.Отчего же, понять мудрено,Этой ночью, морозной и серой,Он рискует судьбой и карьерой,От жандармов спасая Жанно?Не вчера ли, в чулках и при шпаге,Торопился он в Зимний к присяге,Слыша пушек медлительный гром?Завтра в Лондон он едет, приказный,Чтоб Тургенева вызвать для казниИли силою или добром.Но пока не проснулась столица,Он, в тревоге, что медлит возница,Напряженно глядит из окна,И пылает меж снежного чадаБезмятежных пирушек лампада,Что в Лицее была зажжена.1978

Ахматова

Разжигать по утрам керосинки мерцающий свет,Жить на горькой Земле равнодушно, спокойно и долгоИ всегда обращаться к тому лишь, кого уже нет,С царскосельской дорожки, из Фонтанного мертвого дома.Пить без сахара чай, слушать шум заоконной листвыВ коммунальных квартирах, где свары кухонные грубы,И смотреть на живущих – как будто поверх головы,Обращаясь к ушедшим, целуя холодные губы.Взгляды в спину косые, по-нищенски скудный обед.Непрозрачная бездна гудит за дверною цепочкой.И берет бандероль, и письма не приносит в ответЧернокрылого ангела странная авиапочта.1978

Ностальгия

Белой ночи колодец бездонныйИ Васильевский в красном дыму.Ностальгия – тоска не по дому,А тоска по себе самому.Этой странной болезнью встревожен,Сквозь кордоны границ и таможенНе спеши к разведенным мостам:Век твой юный единожды прожит,Не поможет тебе, не поможетВозвращение к прежним местам.На столе институтские снимки,Где Исаакий в оранжевой дымкеИ канала цветное стекло.Не откроются эти скрижали.Мы недавно сюда приезжали,После выпили, – не помогло.Этот контур, знакомый и четкий,Эти мальчики возле решетки,Неподвижная эта вода.Никогда не стоять тебе с ними,Не вернуться на старенький снимокНикогда, никогда, никогда.1979

Самозванец

Два пальца, вознесенных для креста,Топор и кнут. В огне не сыщешь броду.О, самозванство – странная мечта,Приснившаяся русскому народу.Отыскивая этому причину,Я вижу вновь недолгую личину,Народную беду и торжество,Лжедмитрия бесславную кончинуИ новое рождение его.Что проку пеплом пушку заряжать,Кричать с амвона, чуя смертный запах?Сегодня ты им выстрелишь на запад —Назавтра он воротится опять.Под Тушино хмельную двинет рать,Объявится с Болотниковым в Туле,Чугунным кляпом в орудийном дулеЗастрянет, чтобы снова угрожать.Не красоваться у Москвы-рекиБоярским, соболями крытым шубам,К палатам опустевшим мужикиИдут толпой с «невежеством и шумом».И за веревку дергает звонарь.И вызревает вновь нарыв на теле.Дрожи, Москва, – грядет мужицкий царь!Ликуй, Москва, – он царь на самом деле!Его казнят, и захлебнется медь,Но будут век по деревням мужчиныМладенцам песни дедовские петьПри свете догорающей лучиныИ, на душу чужих не взяв грехов,Все выносить – и барщину, и плети,Чтоб о Петре неубиенном ТретьемШептались вновь до первых петухов.1979