Утром я довольно долго спала, а когда проснулась, солнце жарило вовсю и громко шумели машины, уезжавшие на пляж. Меня больше не тошнило. Кожа была горячей и сухой и немного побаливала, но в остальном я снова чувствовала себя более-менее человеком.

В палатке мало что сделаешь неслышно. Моя кровать явственно скрипнула, и тут же мама заглянула ко мне.

— Ну, как ты, солнышко?

— Уже лучше.

— Принести попить?

— Да ладно, мам. Я встану.

Я попробовала выбраться из постели. Оказалось это не так-то легко: обожженная кожа сильно болела. Я выползла наружу. Ух ты, какое яркое солнце!

— Надень солнечные очки.

Мама сняла очки со своего носа и водрузила на мой. Сразу стало легче. На стуле лежал мамин банный халат, она накинула его на меня прямо поверх футболки и проводила меня к туалетному блоку. Я смотрела под ноги. Вообще-то мне было не до внешности, но все же не очень хотелось в таком вот виде встречаться с людьми. Мамин халат очень старый и как будто сшит из розового махрового полотенца, короче, ужасный. А про солнечные очки а-ля Эдна Эверидж [15] я вообще молчу.

Когда мы вернулись, мама затолкала меня в гостиное отделение палатки и задернула полосатые занавески на пластиковых окнах, но я успела заметить Эмму, Марка, близнецов, еще одного мальчишку их возраста и толстую девочку-подростка. Все они пялились на меня. А еще мой зоркий глаз успел различить этикетку на джинсах толстушки. Надо быть совсем больной, чтобы не рассмотреть лейбл «Earl». Тут я услышала, что говорит мой заботливый брат Дэнни на потеху собравшимся:

— Вот зрелище для воспаленных глаз.

— Очень смешно, — пробормотала я, пока мама подавала мне завтрак — нарезанные персики и стакан минералки. С улицы доносился смех.

Вошел Дэн.

— Я к Бекки, мам.

— Вернешься к ланчу?

— Может быть.

— Дэн! — позвала я. — Бекки — это та девчонка в джинсах «Earl»?

— Не знаю, вон она, если ты ее имеешь в виду. Ну, пока!

Как можно не заметить такие классные джинсы? Шмоточная аристократия все-таки. Хороший у нее вкус. С ней, наверное, стоит познакомиться. Я снова вернулась к своему персику, но меня отвлекла мама:

— О тебе все спрашивали. Марк очень беспокоится, и их мама тоже. И эта милая голландская семья из соседней палатки. И все курьеры. Даже Джессе.

Что за Джессе?

— Джейси, мама, это как Джей-Си [16] .

Хм-м… Как Джейси узнал? Приятно ли мне, что он беспокоится? Впрочем, мама всем сказала, что это из-за солнечного удара, а не из-за еды.

— Думаю, тебе сегодня не стоит находиться на солнце, — продолжала мама. — Я перетащу шезлонг в палатку.

— Ну мам! — возразила я. — Я же помру со скуки! У меня даже мобильный здесь не ловит.

— Не помрешь. У тебя есть плеер и книжки. Еще можешь подписать открытки.

— Вот здорово-то.

— Софи, мы все хотим, чтобы ты поправилась. Может, Дэниел приведет своих друзей к тебе в гости.

— Да уж, от этого мне точно станет лучше.

Я оделась на случай, если кто-нибудь зайдет. Мама суетилась, устраивая меня поудобнее. А потом высказала истинную причину своего беспокойства.

— Папа хочет поехать на рынок в Ла Рош. Я останусь с тобой, если хочешь, но если тебе действительно лучше, то мы вернемся где-то через час…

— Поезжай, мам. Я в порядке, особенно если ты не будешь суетиться вокруг меня.

— Мама Эммы и Марка предложила заглядывать к тебе время от времени, на случай, если тебе что-нибудь понадобится…

— Мам, иди!

Наконец я осталась одна. Легла и послушала плеер. Потом вспомнила про открытки. Одну можно послать Ханне, но мне особо нечего ей сказать. Вряд ли ей будет очень интересно читать про Джейси, а больше ничего новенького и нет. Я порылась в сумке. О, вот оно — мой дневник, с ним я и проведу время. Это такая толстая тетрадка в твердой обложке. Бывают дни, когда я пишу в него очень помногу. Еще я украшаю страницы, выписываю буквы, вкладываю всякую всячину. Я полистала дневник. Нашла страницу, на которой недавно что-то нацарапала, и последнее приложение — фотки с нашей ночевки. Вот Ханна без очков пытается краситься. Какой прогресс! К тому же ей очень идет. Шарлотта, как обычно, чего-то ждет. Мэдди получилась с красными глазами. А вот мы все танцуем. Я вышла хорошо, скажу без ложной скромности. Еще я запихнула сюда ту записку от Бена Саутвелла. Сама не знаю зачем. А вот и чистая страница! Может, написать о Джейси? Я взяла карандаш. Сотру потом, если не понравится.

Хочу описать Джейси, единственное светлое пятно в этих ужасных каникулах. Он довольно высокий и прекрасно сложен, у него короткие темные волосы и потрясающий загар. Руки и ноги волосатые, а грудь — нет. И вообще, изумительный. У него чудесное лицо с красивыми скулами. Но лучше всего — его ореховые глаза. Иногда они сияют, а иногда от взгляда из-под очень черных ресниц хочется прямо растаять. Он как-то особенно на тебя смотрит. Я слышала, как мама сказала о ком-то: «глаза для спальни». Думаю, это выражение прекрасно ему подходит. Джейси совершенно точно «мужчина», хотя ему всего лет 18 или 19.