Я покраснела, во мне смешались гнев и страх. Страх победил.

– Нет.

– Тогда храни мой секрет, а я сохраню твой. Что скажешь?

А что я могла сказать? Я согласилась и старалась избегать дома, где он жил.

Но три дня спустя я снова увидела его в лесу. Это было после первого собрания Анвина, где он сказал нам, что совет Трегеллана отправит к нам солдат, чтобы охранять границу, шумный караван в нашу деревню. И я поспешила в лес, боясь, что это будет последний раз перед появлением солдат. Он ждал меня.

– Мне нужно от тебя зелье, если ты умеешь их делать, - сказал он без приветствия, запрыгнув на гниющий пенек дуба. Он стряхнул со своего плаща сухие листья и мох, ведя себя так, словно мы часто встречались в лесу, были друзьями, и при этом он склонял голову, будто птица. – Настой из белены. Как можно сильнее. Я дам тебе за него три флорина, никому не скажу, где взял его.

– С чего бы мне? – как только слова сорвались с губ, я захотела вернуть их. Три флорина были платой за дом за месяц, и немного еще осталось бы. Хватило бы, чтобы купить еды. Три флорина – жизнь на еще один месяц. Я ожидала, что он уйдет после моей грубости.

Я ошибалась.

– Потому что тебе нужны деньги. А мне – зелье. Мы нужны друг другу. Это логично.

Я уставила на него в его ненавистном плаще, в глупых перчатках на руках, и я чувствовала его взгляд на себе.

– Как тебя зовут? – спросила я.

Он подошел ко мне, и я поняла, какой он высокий, какой худой. В прошлый раз я думала о том, как выжить, но теперь… Он напоминал березу или иву, в нем была грация, в лесу он чувствовал себя уютно. Он подходил лесу.

– Сайлас Колби, - сказал он в футе от меня. Я вытянула руку, и он растерянно посмотрел на нее, словно жест был ему незнакомым. Мои щеки вспыхнули, и я убрала руку, но он успел схватить ее, его ладонь обхватила мою, словно мы закрепляли печатью знакомство.

Потребовалось несколько недель, чтобы я избавилась от страха, что это он навредил моей маме, но ночи полнолуния доказали, что это не он: он оставался собой, пока она… Повезло, что я заперла ее, когда ушла, иначе она вышла бы и снова пострадала. Повезло, что я повернула ключ в двери после того, как дала ей ужин, действуя сонно и по привычке. Но она скреблась всю ночь в дверь, а я сидела за ней и плакала, пока она звала меня разными именами. В этот первый месяц я поняла, что Лиф в беде, и остались только мы и чудовище-мама, и лишь Сайлас сохранял мой рассудок. Он умел волшебным образом появляться в моменты, когда я была на краю тьмы, откуда могла не вернуться.

И я доверяла ему. Правда. Я не знала, как сильно, пока он не предал меня.

Глава 15:

Далеко на западе солнце опускалось по небу, и я поняла, что ночь приближается быстро и бесшумно. Я замедлила лошадь, вытащила из сумки карту. Если проехать пять миль в сторону солнца, можно попасть в Тирвитт, но даже если я заплачу за гостиницу украденными деньгами, тут меня станут искать солдаты, так что вариант не подходил. Тремейн был на пятьдесят миль северо-западнее Тирвитта, и туда нужно было добраться к обеду завтра, если я хотела попасть в Скаррон дотемна.

Я решила ехать дальше, миновать Тирвитт, пока солнце не исчезло. А потом мы остановимся на ночь, даже если не найдется укрытие. Все будет хорошо. Это на одну ночь, и у меня плотный плащ. Хуже дома в Алмвике быть не могло.

– Вперед, - я прижала каблуки к бокам лошади, подгоняя ее. Небо из серого стало фиолетовым, мы миновали окраину Тирвитта, и я увидела в поле вдали лагерь беженцев. Кирин не преувеличивал, когда говорил, что запах чувствуется заранее. Воняло гнилью, мусором и прочими отходами людей.

Я прищурилась и разглядела самодельные хижины, ютящиеся друг к другу, ткань висела между ними для лучшего укрытия. Разные палатки поддерживали палки. Небольшие костры всюду сияли, но движений видно не было, как и не было запаха еду. Место казалось заброшенным. Я не видела источников свежей воды, не видела, чтобы беженцы где-то мылись или стирали одежду. Место выглядело рассадником болезней.

Хуже всего была ограда из проволоки вокруг лагеря, унизанной грубо вырезанными звездами из дерева и увитой остролистом, ягоды ярко сияли в угасающем свете. Они выглядели как капли крови среди острых краев проволоки, и от такого вида я заставила лошадь бежать еще быстрее. И старик Сэмм здесь? И Пэгвин? Боги, помогите этим беднягам.

Мы промчались еще четыре или пять миль дальше Тирвитта, а потом я остановила лошадь. Я решила устроиться вдали от основной дороги, спешилась и повела лошадь по узкой тропе. В последних лучах света я видела, как лошадь повернула уши назад, мои, казалось, были так же повернуты, мы прислушивались к опасности. Нас окружала небольшая чаща, она вполне скрывала нас, и я решила, что место подходит.

Тропа резко уходила влево, и потом из тьмы перед нами появился жалкого вида дом, похожий на хижины Алмвика. Я застыла, задержала дыхание, слушая и пытаясь найти взглядом на земле следы.