Сегодня с замиранием сердца девушка отправилась в северную часть города в квартал портных. Мастер Фертен заказал Шульцу две жилетки. Странно, как будто в своем квартале не мог заказать!

Но Лиз была рада этому заказу. Сын мастера Фертена, черноглазый и кудрявый Хендрик, заставлял ее сердце трепетать.

Такого пригожего парня поискать!

Местные девушки вились как мухи вокруг лавки Фертена, где Хенрик, восемнадцатилетний, стройный красавец управлялся делами под присмотром мамаши.

Но у Лиз сегодня законный предлог войти в этот дом и поговорить с Хендриком. При виде Лиз молодой человек становился любезным и галантным кавалером. Девушка краснела и бледнела одновременно, проклиная свою худобу. Даже в вырезе корсажа ей нечего показать-груди всего лишь как яблочки...Вот у дочери мастера Краузе грудь, так и выпирает наверх, словно там под платьем две тыквочки!

За квартал до дома Фертена Лиз придирчиво проверила юбку, чепец, поправила корсаж. В этом платье она просто серая мышка! Были бы у нее красные башмачки!

– Дорого дня, Хендрик...

– Доброго дня, моя птичка!

"Он назвал меня своей птичкой!"

Лиз затаила дыханье и не смогла сдержать радостной улыбки.

– Я принесла заказ...

Хендрик оглянулся. Мамаша Фертен увлеченно болтала с покупательницей.

– Неси в заднюю комнату.

– Мне нельзя туда. Мамаша Фертен будет ругаться!
– испугалась Лиз.

– Не будет...

Он был рядом. Почти касался ее плеча грудью.

Лиз потупилась и, стиснув ручку корзинки, сделала несколько шагов.

В задней комнате пахло новыми тканями. Сукно, льняная и хлопковая ткани лежали рулонами в нишах шкафа.

Узкий стол в центре комнаты пуст.

– Куда положить?

– На стол...

Лиз поставила корзинку на стол и ахнула, когда крепкие руки юноши обхватили ее сзади. Она замерла. Руки же поднялись выше от талии к груди и стали мять ее через ткань по-хозяйски смело и грубо.

– Пусти...

– Ты сама этого хочешь...Не ломайся, птичка моя...

Горячее дыханье на ее шее. Грудь Хендрика прижалась к ее спине.

Лиз держалась за корзину отдаваясь грубым ласкам, дрожа от страха и еще другого неведомого ранее чувства-ощущение сладости греха заполняло ее душу...

Смелая рука заползла за пазуху...Пальцы юноши нащупали сосок груди.

Лиз пискнула и, бросив корзину, стала вырываться.

"Ну, уж это чересчур!"

Руки Хендрика стали твердыми и наглыми. Они боролись молча, пока не вмешался третий.

Хендрик завопил когда мамаша Фертен дернула его за волосы на затылке, оттаскивая, прочь. Отшвырнув сына, женщина подскочила к девушке и хлестко ударила ладонью по лицу. Багровое злобное лицо портнихи совсем близко. Ощерился рот.

– Шлюха безродная! Побирушка! Тварь! Убирайся вон!

Не помня себя от ужаса и стыда, Лиз рванулась прочь, выбежала на улицу и побежала куда глаза гдлядят. Щека горела, слезы текли ручьем.

Она бежала, порой натыкаясь на прохожих как слепая.

"Какой ужас! Какой позор! Утоплюсь!"

Она пришла в себя только на пристани. Села на что-то твердое и расплакалась.

Застиранный крошечный платочек весь вымок, хоть выжимай.

– Девочку кто-то обидел?

Вкрадчивый голос фальшив.

Лиз подняла взгляд.

Мужчина лет сорока с ухоженной бородкой, но без шляпы в когда-то богатом, но теперь замызганном камзоле.

– Мой господин послал меня спросить-не нужна ли помощь юной особе.

– Нет,нет!Помощь не нужна!

Мужчина наклонился поближе.

– Не вздумайте бросаться в воду-здесь у берега всякая грязь плавает: дохлые кошки,кухонные отбросы...Грузчики порой мочатся прямо с причала в воду.Вы же не хотите чтобы эта гадость попала в ваш прелестный ротик?

Лиз содрогнулась и быстро встав с канатной бухты поспешила прочь.

Всю дорогу до дома она переживала то что случилось в лавке Фертенов,укоряя себя за легкомыслие и податливость.Если бы она не пошла с Хендриком в заднюю комнату-ничего бы не случилось!

За потерю корзинки Лиз оставили без ужина и она отправилась спать голодной.

Проснулась она под утро.Голодная ,несчастная,с болью в низу живота.

Осторожно ступая вышла из комнаты во двор.

На рассвете всегда свежо и в утренней дымке город кажется таинственным,сказочным.