Лиз обернулась.

– Отец Мартин!

Она со слезами на глазах поцеловала руку монаха и получила благословение. Полное добродушное лицо отца Мартина расцвело улыбкой.

– Давно я тебя не видел, Элиза, ты похорошела.

– Спасибо святой отец.

– Да, да, в самом деле! Ты давно не ходила в храм на исповедь? Я исповедую тебя.

Лиз и отец Мартин поднялись в ее комнату.

Девушка обо всем чистосердечно рассказала доброму старику. Получила неожиданно мягкую епитимью и отпущение грехов к своему огромному облегчению...

Монах пообещал приходить каждый день, чтобы учить Лиз грамоте.

Он исполнил свое обещание. Невзирая на снегопад и пронизывающий северный ветер, отец Мартин приходил утром каждый день. Он учил Лиз чтению по святой книге. Для письма мэтр Тоффини выдавал бумагу и карандаш.

Сначала все шло очень скверно. Буквы не желали складываться в слова, а вместо букв рука девушки рисовала дрожащие каракули.

Дни шли за днями.

К Рождеству Лиз уже читала по слогам.

Во дворе дома мэтр распорядился поставить елку. Дерево украсили разноцветным серпантином из бумаги и разноцветными леденцами. Привратник Ганс присматривал, чтобы мальчишки их не воровали.

У Лиз исчезли всякие сомнения. Ее животик подрос и только широкая юбка укрывала его от посторонних глаз.

Ивонна погадала на куриных потрохах и уверенно заявила о том, что у Лиз будет мальчик.

– Мальчик, прихожий и красивый.

– Как Марко, с карими глазами и кудрявый?

Ивонна усмехнулась.

– Поживем, увидим!

На рыночной площади Неймегена гудела каждый день ярмарка, самая богатая и веселая в году. Горожане и приезжие гости заполняли площадь веселой толпой. Здесь же пришлые комедианты давали представление за представлением. На каждому углу торговали гретым красным вином и жареными сосисками. Палатки торговцев подсвечивают в сумерках сотни свечей. У костров, где жарят тушки свиней, греются гуляки, изрядно навеселе...Смех, песни со всех сторон.

Так было в прошлом году, когда Лиз с девушками из "веселого дома" ходила на ярмарку. Где то лежат бусы купленные тогда...

В трактирах у пристани пиво лилось рекой. По студеным волнам незамерзающего Рира приплыло под Рождество множество судов.

Бурлящий весельем город привлекал многих. Окрестные аристократы тоже съехались в город в ожидании торжественной ночной службы. Епископ рирский сам должен был служить в соборе в рождественскую ночь.

Лиз очень хотелось попасть на ярмарку, но она боялась толчеи и многолюдства. "Ему могут повредить..."

Растущий в ее теле ребенок занимал мысли.

"Какой он будет, мой малыш?"

Работы в соборе были приостановлены и леса разобраны. В холоде краски сохли слишком долго.

Тоффини без дела не сидел. Множество заказов поступало от знатных особ. Портреты, портреты...

Весь день высокородные господа с женами посещали дом мэтра и позировали для них.

Лиз сидела в своей комнате, боясь высунуть носа весь день. Ни к чему знатным господам знать о ней.

Под вечер усталые слуги мыли кисти. Подмастерья ужинали вместе с мэтром. Лиз сказалась больной и осталась в комнате.

На мутных кругляшках узкого окна вырос обильный иней. Девушка сидела, кутаясь в плащ у камина, зачарованно глядя в плещущие по березовым поленьям языки пламени. Дрова в этом году были дороги и Лиз экономно подкладывала поленья. На столе лежал карандаш поверх листа бумаги. Она никак не решалась начать письмо к Марко. В голову ничего не приходило-только пустой вздор...

Отец Мартин хвалил ее за старательность, но Лиз понимала, что добрый монах льстит ей. Буковки выходили корявые и разные по высоте, только что пузатенькие, округлые. "Как я..."

Свинцовый карандаш - это не то, что перо, смоченное в чернилах...

Постучав в дверь, вошел мэтр Тоффини.

– Ты совсем одна, моя птичка. Пойдем на ярмарку? Сегодня самый веселый вечер, а завтра в сочельник уже будет по иному. Идем?

– Я толстая и неуклюжая, мастер. А если упаду?

– Что за вздор! Идем же, тебе надо глотнуть свежего воздуха! Сегодня совсем не холодно!

Лиз подчинилась. Спускаясь по лестнице под руку с мэтром спросила:

– Отец Мартин сегодня не приходил. Он не заболел?

– Праздник же,Элиза,старику тоже надо отдохнуть.Мы старики-быстро устаем.

– И совсем вы не старик,мастер!-возмутилась Лиз.

Тоффини улыбнулся ей печально в ответ.

Глава пятнадцатая

В повозке холодно. Зуб на зуб не попадал бы, если бы не кляп во рту!

Лиз дышала носом. На голове темный мешок и руки связаны за спиной...

Везли ее долго. Два человека сидели по бокам истуканами.

"Боже, как мерзнут ноги..."

Тоффини оставил Лиз на ярмарке у прилавка со сластями. Обещал сюрприз.