— Судьба — индейка… — я осеклась.

— Может быть, и судьба.

Уходя, я заглянула в кухню, чтобы проститься с Катиной матерью. Та, сгорбившись, сидела перед алюминевой кастрюлькой, что-то размешивая в ней большой ложкой. На полу валялись рваные тряпки — то ли для мытья пола, то ли просто какие-то обрезки: возможно, они с дочерью шили распашонки? в раковине громоздилась грязная посуда. Да, учителя, подумала я осуждающе (мать преподавала литературу, а сама Катька — иностранный), а живут как свиньи. Черт-те что. И речь у Катерины такая, что приличные уши вянут.

Мне было жаль ее, но уже меньше.

* * *

Среди витражей кафе (а все-таки пошлый вкус у наших дизайнеров!) Натальино лицо казалось разноцветным. И я не сразу поняла, что это именно она. Рядом с ней о чем-то беззвучно разглагольствовал толстый, неприятный мужчина, похожий на турка из мультфильма — фески только не доставало. Я заскочила в кафе поужинать, в нем работала администратором моя знакомая, часто кормившая меня за так, то есть на халяву, и подкидывающая с собой что-нибудь типа хорошего винишка или пирожных. Вскоре турок почему-то ушел, то ли они поссорились, то ли он просто куда-то спешил, и Наталья осталась одна, и я подсела к ней. После ничего не значащей болтовни о нелепых витражах, выставке авангарда, причем, честно говоря, болтала, скорее, я, чем она, я спросила ее напрямик: с тобой был какой-то ужасно мерзкий мужик, не сердись, но действительно страшно мерзкий мужик, хахаль, что ли?

Официантка принесла нам мороженое. За соседним столиком молодой человек позвал ее: "Барышня, будьте любезны… "Как заметила однажды метко Наталья, в моду одновременно со стрижеными миллионерами вошли поручики Голицыны, горжетки и гимназистки.

— Никакой он, кстати, и не мерзкий, — беспечно ответствовала она, — а наоборот, даже очень симпатичный.

— Гнусный, гнусный.

— Нет, милый, премилый.

— Просто гадкий, как поганка!

— Очаровательный мухоморик!

— Наимерзчайший! — Я нарочно ее подтравливала, мне было очень любопытно, кто он такой.

— Он, между прочим, напоминает мне мою тетю, — сказала Наталья уже почти сердито, — сижу вот с ним, а будто с любимой тетушкой.

— Но… — после некоторой заминки попыталась возразить я. — Но он, по-моему, на женщину совсем не похож. А как он ест! Жует хищно!..

— А ты не подглядывай! — вставила Наталья.

— …так алчно глотают самые опасные люди!

— Ой, ну глупости ты говоришь, — Наталья сморщилась.

— Такие типы, поверь мне, способны на все! (И что я, кстати, так завелась?)

— Но он действительно чем-то похож на мою тетю, — добавила Наталья уже с настоящей досадой, — она недавно умерла, а я ее очень любила, я так с ним и общаюсь, как будто не с ним, а с тетей, которой мне недостает.

Вскоре мужчину-турка встретила я в центре, возле театра, с блондинкой, такой же изящной, как Наталья. Вот она-то и наколется, подумалось мне.

Но именно в тот вечер, в кафе, всматриваясь в Натальино разноцветное лицо, я вдруг поняла, что она всегда лжет.

— Слушай, — сказала я ей, когда меня осенило, — ты ведь совсем не такая, какой кажешься, верно?

Она подняла брови.

— Ты ведь, общаясь с людьми, как бы идешь на уступку, показываясь такой, какой они тебя желают видеть?

Она отполированным ноготком постучала по глухому стеклу фужера, в котором плавал желто-красный осколочек витража.

— Ты, наверное, как рентген, видишь людей насквозь и тебе с ними смертельно скучно?

Она взяла в руки мой спичечный коробок (я почему-то не люблю зажигалок) и поигрывала им, то открывая, то закрывая; потом своими тонкими пальчиками поддела спичку.

— И ты поэтому всегда лжешь! — выкрикнула я, выхватывая у нее коробок. Спичка хрустнула в ее пальцах. Я закурила.

Наталья грустно и виновато улыбалась.

— Женщин ты просто не уважаешь, — прибавила я уже спокойнее, — а мужчины для тебя — игрушки, неодушевленные предметы.

— Что женщины, честолюбивые чайки!

— А настоящие женщины — зеркала и обезьяны? — напомнила я.

Официантка принесла нам кофе. Наталья автоматически поблагодарила.

— Почти каждая женщина тщеславна: купить платье лучше, чем у подруги, переплюнуть костюмами и украшениями своих сослуживиц, влюбить в себя всех друзей мужа, чтобы он от гордости раздувался, какой он герой! покорить начальника, бизнесмена или артиста, попасть в кадр кинообозрения, — это ее вполне серьезные мечты! Какими злобными и ревнивыми взглядами обмениваются на улице и в театре женщины, как внимательно разглядывают чужие туалеты, как стремятся найти недостатки и унизить возможную соперницу! Все, что с мужчиной не связано, женщине неинтересно: читает она, чтобы продемонстрировать ему — она не стала курицей, смотрит программу "Времечко", чтобы последние новости мужчина мог обсудить именно и только с ней, а не с соседом или с миленькой секретаршей, а если, не дай Бог, главный мужчина, то есть тот, который женщину финансирует, увлекается, как на грех, какой-нибудь мудреной философией, она немедленно прочитает, ничего, конечно, не поймет, но намертво вызубрит две-три популярные брошюрки на сходную тему, чтобы, задав в нужный момент необходимый вопрос, потрясти воображение мужчины до основания. — Я, конечно, не разбираюсь в философии, — кротко вымолвит милая дама, — но догадываюсь, что единственной вещью в себе для Гегеля была женщина, поскольку он был тусклый, малосексуальный тип! А вот ты, милый…

Мы засмеялись. Наталья отпила кофе.

— Конечно, милый ее решит, что только такой толковый мужчина, как он, мог выбрать себе в спутницы такую умную бабу! Ну, прямо он Одиссей какой-то — такую женщину отхватил.

Я опять засмеялась.

— Никто никого на самом деле не видит. Мужчина влюбляется потому, что девушка понравилась его другу. Молодая вдова миллионера (или академика, или известного композитора) выйдет вновь замуж мгновенно, поскольку множество претендентов станет ее любить лишь за то, что ее считал лучшей сам. Никто никого на самом деле не любит, потому что видит не реального человека, а того, кого ожидают или желают увидеть. Один обожает жену, ведь она напоминает ему мать. Так любит ли он жену? Другой страстно влюблен в любовницу, потому что она нравилась известному режиссеру. Так все-таки как же он относится именно к ней? А третий восхищается своей подругой, потому что она похожа на Эммануэль Беар, Николь Кидман или (если он меломан) на Елену Образцову.