Артём рассказал про две попытки Канси. Теперь настала его очередь лицезреть ошеломлённое выражение лица доктора.

— Я бы назвал это дикостью, – доктор побарабанил пальцами по крышке стола. – Но, с другой стороны, какое право у меня судить их обычаи? Значит, три четверти планеты занимает дикий лес, джунгли, и там преимущественно водятся доисторические животные, динозавры?

— Точно так, сэр. По словам Канси, их создатель без ума от этих животных, специально восстановил тех из них, для которых на Земле нашёлся достаточно полный генетический код.

— Да он просто волшебник. Ладно, о динозаврах потом. Джозеф Делисс, насколько я смог узнать, по большому секрету, в какой-то момент стал на Земле персоной non grata. Настроил против себя и власти, и учёное сообщество. И это всё, что известно – его работы изъяты из архивов Земли, данные о его дальнейшей биографии или изъяты, или засекречены. Если Канси права, а данные обследования трудно объяснить по-другому, мы имеем дело с евгеникой. Искусственным улучшением человеческой природы. Я проводил и другие испытания. Канси сумела поднять, без последствий для себя, и держать на протянутых руках вес в полторы тонны. На больший я не осмелился. Держала десять секунд и, по её словам, могла и дальше держать. На беговом тренажёре она развила скорость в четыреста двадцать стадий в час и удерживала её две минуты. Даже не запыхалась потом. При этом – в крови, в составе тканей только биологические, естественные, так сказать, образования. Никаких нанороботов и всего такого.

— Кому вы об этом доложите? – поинтересовался Артём. – Я ничего нового пока добавить не могу. То, что она намного сильнее, физически, меня, я с первой минуты понял. Что быстрее – тоже.

— Евгеника такого рода безусловно запрещена, – доктор встретился с Артёмом взглядом. – Я проведу завтра обследование младшей сестры Канси. После этого я хотел бы, с вами вместе, поговорить с лордом Стоуном. В новостях пока не было никаких эксцессов – наши гости не пытаются прилюдно демонстрировать свои сверхчеловеческие способности. Очень надеюсь, что и не будут какое-то время. Нам только паники среди населения не хватало. И ещё: вы заметили, что самое большее с третьей фразы они начинают говорить на родном для вас языке? Не заметили? Я сам не заметил, пока записи не изучил. Я пока не узнавал, как это получается. Не удивлюсь, если у них есть аналог наших раций – встроенный, так сказать.

— Всё, доктор, хватит, – Артём помахал руками перед собой – брэк! – Не то я сам испугаюсь. Я расспрошу её, осторожно, если получится. Канси сказала, что хочет предложить двух детей госпожи Хатори вам – в подарок клинике, и вам лично. Котят, то есть. Кота и кошку.

— С огромным удовольствием. Необычайно милые существа. Придётся, конечно, нанять кого-нибудь следить и ухаживать, я ведь не смогу уделять им достаточно времени.

— Это вам так кажется, доктор, – Артём не удержался от улыбки. – Буду ждать вашего звонка. Здравствуйте!

– - -

Вечером в студии у Миранды собрались почти все: Марина с Артёмом, Миранда, Лилия, Мари, Арлетт, Канси и обе её сестры.

Увлекательное получилось чаепитие. Все с большим удовольствием знакомились с работами Миранды, и просто поддерживали светскую беседу.

Артём узнал, среди прочего, что Арлетт за один из своих тортов получила приз на кулинарном соревновании. В магазине её теперь нет отбоя от покупателей – пришлось нанимать и начать обучать помощников. Видно, насколько довольна Арлетт. Артём, правда, отметил, что Арлетт избегает быть рядом с ним, прикасаться к нему. Но старается вести себя так, словно это само собой выходит.

Миранда не отстаёт: успела уже провести свою вторую выставку – и также с большим успехом. Мари, пожалуй, одна не стремилась ничем похвалиться – но по её довольному виду Артём понял, что есть, чем. Одна беда: вначале её достижения придётся, видимо, рассекретить. Акира подарила салфетки своей работы и призналась, что уже подумывает оставить на несколько недель научную работу – в Риме большой интерес ко всем изделиям ручной работы. Канси рассказывала – по её словам, не забыла спросить разрешения на это у госпожи Кратум – о своих буднях гувернантки. Доставила всем немало удовольствия – она и рассказчица хоть куда.

— Ортем, – Акира, когда наступила очередная пауза – Марина и Арлетт ушли готовить новый чайник чая – подошла к нему. – А вы что молчите? Всё-всё, понимаю, секретно. Может, вы нам споёте? Я слышала записи – очень красиво. Та первая ваша песня, с совершенно непонятными словами – особенно понравилась. А ещё что-нибудь такое можете исполнить?

Ну, сами напросились. Артём дождался возвращения Марины и Арлетт, и исполнил «Три сестры» Гребенщикова. Не без удовольствия смотрел на выражение лиц аудитории.

«Три сестры, три сестры Чёрно-бело-рыжей масти. В том далёком краю, Где не ходят поезда…»

Видел, что Карико едва заметно шевелит губами – подпевает, если можно так выразиться, молча. Заметив взгляд Артёма, она улыбнулась и спрятала лицо в ладонях.

«Три сестры, три сестры Разорвут тебя на части – Сердце вверх, Ноги вниз, Остальное – что куда…»

Аплодисменты вполне можно было назвать овацией.

— Потрясающе, – Акира или хорошо притворяется, или и в самом деле очень довольна. – Ещё! Пожалуйста, ещё!