Одним из них оказался мистер Энкиан. Остальными были важные персоны из Континуума или Перпетуума, которых оскорбила студенческая шутка. С первого же взгляда на их лица Вивьен поняла, что Вечному Уокеру придется быть невероятно скучным. И она оказалась права. Мистер Энкиан начал сразу же, как только они сели за стол:

– Вечный, я не позволю, чтобы над нашими традиционными церемониями насмехались, особенно в это кризисное время, когда все должны твердо стоять за Город Времени. Они посмеялись не только надо мной – и над вами, конечно, – но также над Камнем Фабера Джона. И будто этого недостаточно – Книга Конца Света упала в грязь!

Вечный Уокер встревоженно уставился в дальний угол и пять минут скучно разглагольствовал о «веселье юности» и о том, чтобы «ни в малейшей степени не потворствовать, но стремиться к снисходительной квази-родительской линии поведения».

Мистер Энкиан подождал, пока он замолчит, и сказал:

– Я выдвину в Хронологе предложение. Мои коллеги, присутствующие здесь, проголосуют за него. В будущем мы наложим запрет на всех студентов из века шестьдесят семь или любой другой эпохи с разрушительной технологией.

Вечному Уокеру пришлось уставиться в другой угол и снова загудеть о «сбалансированном смешении студентов из всех возможных эпох». Вивьен наблюдала за ним, пока он говорил, и мечтала, чтобы он вскочил из-за стола и начал с криками бегать вокруг, как утром. Это было бы гораздо интереснее. И она была уверена, что это в одну секунду заткнуло бы мистера Энкиана.

– Мы не берем студентов из Нестабильных эпох, - огрызнулся мистер Энкиан. – И если мы уже наложили запрет на всех с века пятьдесят восемь до века шестьдесят пять, мы легко можем распространить запрет и до века пятьдесят шесть. Виновный родом именно оттуда – я в этом убежден.

– Но если мы так поступим, - ответил Вечный Уокер, кроша еду на своем блюде с таким видом, словно у него болят зубы, - мы рискуем исключить студентов, чья история подразумевает обучение здесь. Что вызовет нестабильность в той эпохе.

– Пожалуйста, - спросила Вивьен, пока мистер Энкиан открывал рот для ответа. – Пожалуйста, почему вы не берете людей из Нестабильных эпох?

Едва произнеся это, она поняла, насколько храбрым поступком со стороны Джонатана было прервать разговор прошлым вечером. Мистер Энкиан пронзил ее взглядом. Вечный Уокер обратил на нее свое выражение зубной боли. Вивьен почувствовала, как лицо становится горячим.

Однако Вечный Уокер, похоже, посчитал ее вопрос совершенно разумным.

– Мы не пускаем их сюда по ряду причин, - ответил он. – Самая важная состоит в том, что Нестабильные эпохи должны оставаться таковыми, чтобы неизменными сохранялись Фиксированные эпохи. Нельзя, чтобы человек, скажем, из века шестьдесят знал, что он может прийти в Город Времени и разузнать о своем будущем. Мы полагаемся на то, что в его эпохе – Третьей Нестабильной эпохе – происходят войны и совершаются изобретения, которые приведут к Исландской империи и следующей Фиксированной эпохе. Если такой человек из века шестьдесят узнает об этом, он или будет сидеть, ничего не делая, решив, что будущее в любом случае обеспечено; либо – что, возможно, еще хуже – он может разозлиться и совершить что-нибудь совершенно противоположное. А проблема с Нестабильными эпохами в том, что даже мельчайшие детали могут изменить течение истории в них. Это понятно?

Вивьен кивнула, пытаясь выглядеть такой же умной, как настоящая кузина Вивьен. По тому, как гневно смотрел мистер Энкиан, она заподозрила, что Вечный Уокер был рад ее вмешательству.

– А что происходит, когда Нестабильная эпоха становится критической? – спросила она, прежде чем мистер Энкиан успел что-либо сказать.

Зубная боль Вечного Уокера утихла, превратившись в обычное страдальческое выражение.

– Когда в истории эпохи происходит достаточно много изменений, они затрагивают Фиксированные эпохи перед и после нее – как в веке двадцать в данный момент. Как ты можешь предположить, изменения катятся сначала вперед. У нас сейчас проблемы в веке двадцать три, поскольку несколько изобретений, которые должны были появиться тогда, появились уже в 1940 году. Но нестабильность начинает откатываться и назад тоже. Патрулю Времени приходится много работать, чтобы обеспечить Римскую империю…

Мистер Энкиан вскочил на ноги, его острое желтое лицо исказилось.

– О, это уже слишком! – закричал он.

– В самом деле, мистер Энкиан! – произнесла Дженни самым сердитым тоном, какой Вивьен от нее слышала.

– Нет. Я имел в виду. Это, - мистер Энкиан указал на закругляющийся угол комнаты. – Нарост.

Он был так сердит, что с трудом говорил.

Все повернулись в ту сторону. Там обнаружился студенческий призрак времени. Джонатан проглотил еду и сунул в рот косу. Вивьен обеими руками поспешно закрыла лицо, чтобы никто не увидел, как она смеется. Какие же нахальные студенты! Высокий сумасшедшего вида мужчина в высокой шляпе с мягкими полями, явно спроецированный сюда как фильм, стоял возле полукруга стены, хитро глядя на них, напоминая слегка встревоженного придворного шута. Вивьен успела уже хорошо запомнить его длинное безумное лицо.

– Уходи, - велел мистер Энкиан, по-прежнему наставляя на него палец.

Придворный Шут в ответ умоляюще протянул к нему руки. Его хитрый взгляд превратился в безумную усмешку.

Родители Джонатана переглянулись. Вечный Уокер прочистил горло и встал.

– Довольно, - произнес он. – Выключи свой прибор, пожалуйста.

Усмешка Придворного Шута погасла. У него появилось такое же агонизирующее выражение, как у Вечного. Его рот открылся, словно он собирался заговорить.

– Я сказал: немедленно убери это изображение, пожалуйста, - повторил Вечный Уокер. – Иначе предстанешь перед Хронологом за неуважение.