Пока добирались в тряской эмке до Кречетовки у обоих (Воронова и Селезня) закралась каверзная мыслишка, а не вел ли Семен двойную игру. Не знал ли он того, чего не хотел докладывать чекистам? Вполне допустимо, что он водил за нос городское УГБ, играл в поддавки, сливая всякую шелупонь, ради пока непонятной выгоды своих хозяев.

Расследование убийства Машкова не главная цель командировки Воронова, это весомый повод, для подступа к его основной задаче - ликвидировать вражескую агентуру на узловой станции, теперь он здесь самый главный. Для него уже собирают личные дела всех руководителей станции и её структур, а пропускать через сито он умеет...

Как белый день ясно - немец прекрасно знает параметры станции, кадровый состав, возможно, знает телефонные и телеграфные коды. Но он не может знать текущие количественные и качественные показатели ее работы. Нужно иметь данные по принятым транзитным и разборочным поездам, в том числе и воинским эшелонам, число сформированных поездов в целом и их подразделением на категории, данные по отправительским маршрутам, вагонооборот, объемы погрузки и выгрузки в вагонах, тоннах, людях и многое другое - понятное только специалистам. Сам Сергей, по роду своей работы в шестом управлении НКВД, знал Кречетовку, да и другие крупные узловые станции, как свои пять пальцев. Но теперь (по проверенному источнику) за Кречетовкой охотится немецкая разведка, и получить достоверную информацию она может только от посвященных лиц, увы, вовсе не рядовых работников станции.

IV.

Космыня и два его закадычных дружка Моряк (зимой и летом ходил нараспашку) и гнусавый Урус (кличку получил от схожей фамилии), смекнув, что воронок направляется в морг, известными только им задворками добежали до узловой больницы. Они присели на корточки в густых кустах американского клена, как раз напротив входа в мертвецкую. Группа школьников, по той же логике, запыхавшись от бега, обосновалась в прилегающих к забору больницы дикорастущих посадках, где летом ходячие больные справляли свою нужду. Обе группы, затаив дыхание, внимательно следили за расхристанной дорогой.

Но вот подъехал милицейский воронок. Еще на ходу, из него выскочил участковый Филишин и побежал в сторону приемного отделения больницы.

– За главврачом побежал падла, - прокомментировал Космыня своим подельникам.

Эмка остановилась. Водитель замешавшись, открыл заднюю дверцу, выпустив первым капитана, Селезень спереди, вылез из машины сам.

– Офицерик не местный, - заключил Космыня, - вишь как ему прислуживают, может с области, какой-нибудь прыщ на ровном месте?
– и захихикал, должно считая себя докой во всех делах.

Неслышно о чем-то переговариваясь, военные закурили. Вскоре семенящей походкой, чуть ли не поддерживаемый Филишиным за локоть, подошел седой, с бородкой клинышком врач, раскланиваясь, представился. Вся группа вошла внутрь морга.

Иван Иванович, - Воронов обратился к главврачу, - здесь есть запасной выход? На вопросительный взгляд старичка, усмехнувшись, добавил: - Да тут за нами наблюдают, словлю придурков, пока тепленькие.

Да, да, конечно. Дуся, Дуся!
– позвал врач санитарку.

Минуты через две, Воронов, осмотревшись на месте, зашел в тыл группы урок. Те не чувствуя подвоха, смачно переговаривались. Сергею не составило труда определить главного из них. Направив на него ТТ Воронов скомандовал: - В серой рубахе встать, остальным лежать, рыпнитесь, пристрелю на месте! Лежать, сказал! Ты у них микитра, топай вперед, чуть что - завалю, понял?!

– Понял, начальник, - понуро ответил Космыня.

Под прицелом пистолета блатной и капитан зашли в морг.

Филишин! Свяжи ему руки!
– крикнул Воронов.

Тут же вмешался Селезень: - Филишин, там у меня в ящике слева наручники, одна нога здесь, другая там.

Через минуту, Космыня уже в наручниках, присев на край топчана, облизывал пересохшие губы. Селезень положил в карман гимнастерки финку, изъятую у шпанюги при беглом осмотре.

Когда начальство ушло в мертвецкую, участковый по-приятельски, но ехидно - словом, добил уркагана:

– Доигрался сучий потрох! Теперь тебе паразиту, как пить дать сидеть - влез ты по полную шею....

Космыня уже понял, что "влип по полной" и понуро свесил голову.

Тем временем двое его приятелей стремглав улепетывали прочь от больницы, то и дело, оглядываясь назад, ожидая внезапного выстрела.

Школьники, увидав, как Космыню вели под пистолетом, сочли, что военные арестовали убийцу и также быстренько сдернули с места, поспешая поведать приятелям и окрестному люду, как быстро взяли убийцу Семена Машкова.

Главврач Иван Иванович, он же хирург по профессии, не побрезговал осмотреть труп еще раз, не будучи патологоанатомом или судмедэкспертом, он здорово помог следствию. Рассматривая полость рта убитого Машкова, он со всей определенностью заключил, что язык отрезал левша, так как полосы разреза шли справа налево. Никто не станет специально выкручивать кисть, ради заумной имитации. Убит же Семен одним точным ударом в сердце, что опять подтверждало версию Воронова о диверсанте-профессионале. Селезень сразу же заверил, что матерых зеков-рецидивистов в Кречетовке нет, так..., водится всякая шелупонь. Осмотрели одежду Машкова - ничего примечательного. Обратили внимание на татуировку убитого, она без блатных намеков - грубо сработанная женская головка на левом плече и серп и молот на правом, более идиотской композиции Воронов еще не встречал.