Шрифт:
– Виноват, товарищ старший лейтенант,- шутливо вытянулся перед Тимохиным Сорокин.- Постараюсь исправиться в самое ближайшее время! Азимов не пришел?
– Нет еще.
– Пришли ко мне Гирина.
– Слушаюсь!
– вернулось к Тимохину шутовское настроение.
Сорокин прошел к себе в кабинет, открыл окно, убрал со стула подшивку газеты «На посту», сел на стул, вытянул под столом уставшие ноги.
Гирин вошел шумно, оглядел кабинет так, словно был в нем впервые, остановился у дивана, скрестил руки на широкой груди.
– Садитесь.
– Спасибо. Разрешите папиросу?
– Пожалуйста.
– Сигарет не курю. Читали «30 страниц о раке»? Рекомендую прочесть. Хорошая статья. Автор советует курить папиросы. В сигаретах образуются вредные смолы. Разумеется, при сгорании. Итак, что вы от меня хотите?
– Назовите своих сообщников.
– Сообщников? Каких? Не собираетесь ли вы пришить мне какое-нибудь дельце? А, товарищ следователь? Ничего у вас не выйдет, даю голову на отсечение.
– Бросьте кривляться, Гирин, вам это не поможет.
– Вы уверены?
– Уверен.
– Это делает вам честь… К сожалению, мне действительно нечего вам сказать,- стряхнул Гирин пепел с папиросы прямо на пол.- Я ни в каких преступлениях не участвовал н никаких сообщников не имею. Вчерашний разговор прошу позабыть. Меня же немедленно освободить, иначе я обращусь за помощью в прокуратуру.
– Послушайте, Гирин, вам все равно не выкрутиться. Нам хорошо известно о всех ваших художествах. Кроме того, вас опознал потерпевший.
– Давайте разойдемся друзьями, товарищ следователь,- вздернул голову Гирин.
– Каким образом? Вы хотите, чтобы я отпустил вас?
– Совершенно верно.
– Назовите соучастников своих преступлений!
– Это будет чем-то вроде платы за освобождение? Вы наивный человек, Николай Аркадьевич.
– Может быть,- согласился Сорокин.
Он подождал немного, надеясь, что Гирин все-таки образумится, назовет своих сообщников, однако тот не проявлял никакого желания признаваться. Курил, насмешливо поглядывая на лейтенанта. Сорокин позвонил Тимохину.
– Приведите Цыбина!
– Гирин раскололся?-поинтересовался Тимохин.
– Собирается.
– Ясно. Его увести?
– Да.
Борис заметно похудел. Щеки ввалились, глаза потухли, лоб, собранный в морщины, казался вдвое меньше, на щеках появилась редкая рыжеватая щетина. Длинные, исполосованные тугими венами руки почти касались колен.
– Почему не бреешься?
– Не хочется.
– Садись. С матерью виделся?
– Виделся,- Глаза Бориса вспыхнули и тут же погасли снова.- Спасибо… Нельзя ли встретиться без свидетелей?
– Нельзя. Ты ничего больше не добавишь?
– Я уже все сказал.
– Ладно. Если тебе нечего добавить, то, пожалуй, и я воздержусь от вопросов. Вот тебе бумага, вот ручка, вот чернила. Напиши, что никуда не уедешь из города без разрешения милиции. Отправляйся домой, поговори с матерью без свидетелей.
– Как?- полуудивленно, полуиспуганно спросил Борис.- Шутите?
– Нет.
Через несколько минут Сорокин и Цыбин вышли из отдела. Они дошли до дерева, около которого полторы недели назад Сорокин встретился с Милой, постояли немного молча, не глядя друг на друга, потом Сорокин сказал:
– Ну, вот ты и свободен, Цыбин.
– Свободен? Едва ли. Если и свободен, то ненадолго.
– Боишься встречи с дружками?
– Нет у меня друзей, Николай Аркадьевич,- впервые назвал Цыбин Сорокина по имени и отчеству.
– Человек без друзей не может жить.
– Так то - человек!
– задумчиво отозвался Цыбин я повторил:-Человек! Я многое передумал, пока был у вас. Откуда мы, такие идиоты, беремся? Не так я жил до этого!
Зря тратил годы, мать мучил, здоровье губил… Была у меня девушка… Хорошая… Сейчас на другую сторону улицы бежит, как только видит меня.
– Вы помиритесь, если все, что ты сказал сейчас, не пустые слова.
– Вы думаете?- встрепенулся Борис.- Не знаю. Вообще, она сильная. Ладно, спасибо за все!- по-военному вытянулся Борис.- Я не забуду наших бесед.- Он невесело улыбнулся.-Наверно, мы скоро снова увидимся? Вы без меня не обойдетесь…
5.
Тимур появился часов в десять. Он был в сером костюме, в берете, в туфлях на толстой ребристой подошве.
– Жив, Курилка?