– Да: заселение Земли-2 и Контакт – самые великие задачи.

– Я рад, сынок, что мы с тобой понимаем друг друга.

– А как же Отец?

– Я же тебе говорю: просто он слишком любил Лала. Нас, его учеников, это даже обижало. Во всяком случае, сейчас не время этим заниматься.

... И вот, сегодня Сын пришел к нему. Только сегодня, а не сразу, как раньше. Поговорить, по сути, и не удалось: только Сын успел рассказать ему всё, как сообщили о возможности забрать Малыша.

Вернулся Сын, выходивший в соседнюю комнату. Вид Отца поразил его.

– Что-то случилось, Отец?

Дан ответил не сразу:

– Завтра нам отдадут Малыша.

Потом вызвал Эю – сообщил ей. Она сразу же приехала домой. Через некоторое время появилась и Дочь.

Они долго сидели и молчали. Даже Дочь: не проронила ни слезинки.

Завтра им отдадут Малыша!

... Потом Мама спросила:

– Так отчего же он умер?

– Я не стал спрашивать.

– Мы, наверно, узнаем завтра.

– Где будем хранить колпак с ним?

– Нигде. Мы предадим его тело земле, и будем помнить его живым: похороним в горах возле нашего дома.

– Пусть будет так, Мама.

– Я сегодня останусь с вами, не полечу к Лейли.

– Лейли? Да, Лейли: пусть завтра будет с нами. Скажи ей. Так надо – хотя бы потому, что будет играть Агнес. И Поль пусть будет, и эта непонятная, вечно молчащая Рита, и другие актеры.

– Еве надо сообщить.

– И моим ученикам.

– И моим товарищам.

– Всем, кто захочет разделить с нами наше горе.

Дан держался совершенно прямо, и то, что он испытывал, мог заметить лишь опытный глаз – по тому, как крепко прижимал он к себе маленький прозрачный ящик с тельцем сына и как бережно нес его к ракетоплану.

Пришло много людей, и среди них Дан сразу заметил Йорга.

“Этот тут, видно, недаром”, подумал он. Враг Лала, убийца ребенка Евы. “Ладно: пусть смотрит!”

Траурный кортеж летел высоко над облаками. В первом ракетоплане, в середине его, стоял прозрачный гроб; рядом сидели только они, четверо. В остальных летели все пришедшие на давно невиданные похороны. Йорг летел во втором ракетоплане.

... Наступил день, который мог решить многое. Всё было подготовлено, и шло пока как надо: заранее предупрежденная редакция “Новостей” прислала несколько корреспондентов. Старший из них, с телеобъективом и микрофоном, укрепленными на лбу, обратился к Дану с просьбой разрешить снимать:

– Такого давно не было на Земле, сеньор.

– Пожалуйста, – ответил Дан.

– И ещё просим разрешить всемирную трансляцию.

– Я не возражаю.

Йорг был доволен: пусть видят те, кого хоть сколько-нибудь мог соблазнить вид детей Дана. Пусть знают, что может быть ещё. Эта передача будет не в пользу Дана, если с ним не удастся договориться. Впрочем, если бы он не разрешил трансляцию, это тоже можно было бы в дальнейшем использовать против него.

... Гробик поставили на возвышение у могилы, вырытой роботом. Дан с Эей и детьми стояли возле него. За ними Ева, Арг, Лия, Лейли и Поль.

Зазвучала музыка: реквием. “Реквием Моцарта: кто подумал, кто позаботился об этом?”, – с благодарностью подумал Дан. И вдруг увидел рядом со звукоустановкой Йорга. Дан внутренне содрогнулся: “Почему он?” Повел глазами, указывая Эе на Йорга – она молча сжала его руку.

Люди длинной вереницей медленно двинулись мимо гроба с ребенком, оставляя возле него цветы. Потом рядом остались только самые близкие, – остальные отошли поодаль. Стояла тишина. Они смотрели, склонившись над ним – на его по-прежнему необычайно белый лобик с темной прядкой волос. Беззвучно плакала сестра, скупые слезинки скатывались по щекам брата, – глаза родителей были сухи.

Робот медленно опустил гробик в могилу, и каждый бросил туда горсть земли.

Они постояли ещё немного возле могильного холмика и двинулись к ракетопланам. Йорг шел сзади. Он встал в стороне, дожидаясь, когда Дан кончит прощаться и пожимать руки, и подошел к нему после всех.

– Прими мое соболезнование, академик Дан. Я был последний, кто искал причину его гибели: мне удалось найти её. Смогу подробно рассказать тебе всё.

– Когда?

– В любой день.

– Благодарю: мы не преминем воспользоваться твоей любезностью. Желательно – сейчас. Где тебе удобней с нами говорить?

– Я предпочел бы в нашем институте, в моем кабинете. Если не возражаете.

– Нет. Подожди нас несколько минут.

... – Летите без нас, – сказал он Детям и тем, кто сегодня стоял с его семьей у могилы. – Мы летим с Йоргом, в его институт.

– Забери Дэю с собой, – попросила Эя Еву.

В полете молчали: Йорг сказал, что стоит чуть передохнуть, набраться сил – причина очень не проста, и разговор предстоит долгий. Сидели, стараясь, по возможности, не смотреть друг на друга.