– У меня для вас сюрприз, – Дан подвел к Еве Риту и Милана. – Или, пожалуй, сразу два. Ты их знаешь?

– Её – конечно: знаменитая актриса, известная всей Земле. А молодого человека – нет.

– Милан, бывший аспирант Йорга. Бывший! – повторил Дан. – Порвал с ним. И теперь – он и Рита ждут ребенка.

– Ясно? – Ева повернулась к прилетевшим с ней. – Все слышали? Актрисы не боятся, а мы – педагоги? Первые заговорившие об этом – так ничего и не сделали. Позор!

– Но тебе же... – попробовала возразить одна из воспитательниц.

– Ну и что? Скажи ты: посмеет твой учитель снова сделать то же, что со мной? – обратилась она к Милану.

– Мой бывший учитель, – сдержанно поправил её он. – Он не сможет: обстановка уже другая, и он слишком хорошо это понимает. Сейчас Йорг больше не может рассчитывать на безусловное утверждение бойкота той, которая сама родит.

– Он никак не отреагировал на рождение Марка, – добавила Эя.

– Он боится авторитета Дана. И не любит рисковать.

– Но не будет же твой бывший учитель без конца молчать и бездействовать!

– Нет, конечно – он ждет наиболее удобного момента, но его могут вынудить выступить открыто раньше, чем он хочет. Возможно, Йорг предпримет что-то, когда родится наш сын, – чтобы заодно поквитаться со мной за разрыв с ним. Надо успеть воспользоваться его молчанием: чем больше женщин станут матерями, тем трудней ему будет чего-нибудь добиться.

– Слышите подруги? Ну, неужели мы больше ничего не стоим? Продолжаем дрожать от одного только имени Йорга – мы, первыми начавшие борьбу против отбраковки. Ведь другие не боятся! Вот она – показала Ева на Эю – сделала это там, где от Земли – страшно подумать сколько. И не побоялась заплатить за это самой страшной потерей: вы же стоите у могилы её сына! А эти, – указала она на Риту и Милана, – он же генетик, вряд ли ему это простят: Йорг не таков. Они тебе уже что-нибудь сделали, сынок?

– Да, сеньора: объявили профессиональный бойкот.

– Значит, пожертвовал и учебой, и работой, и блестящим будущим: он же был учеником самого Йорга. А он – показала она на могилу старшего Марка – пожертвовал и жизнью. Только мы... – у нее перехватило голос.

– Не надо, тетя Ева! – Дэя обняла её.

– Пусть уходят! Здесь нечего делать тем, у кого не хватает мужества!

Этот взрыв возмущения у Двух Могил возымел действие: через несколько недель Ева сообщила о беременности одной из своих коллег. Потом ещё одной. Затем – сразу трех. Ликовала: наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.

Но разговор на поляне подействовал не только на педагогов.

Лейли снова развила активную деятельность. Опять стали появляться частые гости из числа живущих парами, и она показывала им своего Марка и знакомила с беременной Ритой и Миланом. Ребенок вызывал улыбки и интерес: похоже, что, глядя на него, они начинают задумываться. Но результатов пока не было.

– Терпение – необходимейшее качество, Лейли: этому учит пример Лала, – сказал Дан.

– Которого? Не твоего ли сына и моего мужа: ему не терпится – покинуть Землю.

Лал, сидевший, как всегда, с раскрытым экраном, поднял голову, услышав свое имя. Вместо того, чтобы ответить на реплику Лейли, сказал:

– Отец, Ив и Лика очень хотят тебя видеть. Говорят, что какой-то очень важный разговор.

– Так пригласил бы их сразу к нам.

– Они только сегодня сказали мне.

– Пусть придут вечером. Ты сегодня ждешь гостей, Лейли?

– Сразу несколько пар.

– Ребята, я думаю, не помешают твоему приему?

– Может быть, даже наоборот. Лал, ты ведь о них говорил, что они всегда вместе?

– Да. Их почти не увидишь друг без друга.

– Тогда – тем более.

... Как и другим, гостям показали Марка, познакомили с Ритой и Миланом. Впечатление от всего у гостей, похоже, было таким же, как у предыдущих: на результаты особенно рассчитывать не приходилось.

Потом появились Ив с Ликой, – оба важные, торжественные. Дан увел их на террасу.

– Вы хотели поговорить со мной?

– Да, сеньор. Об очень важном для нас. Я и Лика любим друг друга. Мы хотим быть вместе всю жизнь: сплести не пальцы, а руки; стать мужем и женой, как ты с матерью Лала. Когда-то существовал обычай – праздновать день, когда двое становились ими: это называлось свадьбой. Созывали друзей и родственников и пировали. Мы хотим устроить свадьбу и принести клятву любви и верности, как тогда. Об этом рассказывал Дед: он умер – поэтому только ты можешь помочь нам.

– Вы знаете, у нас, к сожалению, не было свадьбы, – Дан был растерян. – Но – здесь много тех, кто долгие годы живут вместе: может быть, они что-то устраивали? Давайте спросим их.

Лейли сразу подняла голову, как только они появились в комнате.

– Минуту внимания, – сказал Дан, показывая на юношу и девушку. – Эти двое хотят стать неразлучными на всю жизнь. Они хотят торжественно отметить это событие и просят нас, живущих парами, рассказать, как это делается. К сожалению, у нас с Эей ничего, что называлось свадьбой, не было. Может быть, хоть у кого-нибудь было иначе?