Он передал эту весть Лалу и Эе, как и он, радостно её воспринявшими. Лал чувствовал себя уже лучше, и Эя ушла проведать животных в их камерах и забрать оттуда щенка.

Оказалось, что животные перенесли выход значительно лучше людей. Щенок бежал перед Эей, громко тявкая и виляя хвостом.

Через два часа они с удивлением почувствовали полнейшее отсутствие неприятных ощущений. Эя произвела осмотр: пропустила обоих мужчин и сама прошла через кибер-диагност. Всё, действительно, были в полном порядке. Тогда перебрались в рубку, уселись в кресла, и Дан включил рулевые двигатели, чтобы сориентировать экспресс в сторону планетной системы Земли-2. После этого они подкрепились, и Лал с Эей отправились спать.

... Дан остался на вахте. Он сидел в рубке, посасывая трубку. Слышно было, как робот ползает по камере, отмывая и дезодорируя её. Дан включил экран-купол и жадно смотрел на незнакомые очертания созвездий. Нажав кнопку, выделил звезду, к которой летел корабль.

Потом переключил экран на изображение обратной стороны пространства – и обрадовался, увидел кое-где знакомые созвездия. Он нажал другую кнопку и выделил Солнце среди огромного количества кажущихся незнакомыми звезд.

Там Земля: зеленые растения, города, люди. Прекрасная Лейли. Здесь их только трое. Но ближе их – Лала и Эи – для него давно нет никого.

В том, что они здесь, – немалая заслуга Лала. Его рассказ о графиках разностей простых чисел в день их первой встречи явился толчком, приведшим к завершению более чем столетней работы – созданию теории гиперструктур, переместившей основные понятия подобно сегодняшнему переносу. И благодаря этому они сейчас здесь. Ему удалось сделать это: Дан не гордился, он только был доволен.

Мысль его вернулась к Лалу. Сколько лет прошло с тех пор? Немало. Столько пережито вместе, столько переговорено. И всё же Лал часто о чем-то думает, но не говорит, умалчивает. Такое иногда приходило в голову и раньше, но он слишком быстро об этом забывал, поглощенный собственной работой. Сейчас, когда они были заняты мало, эта мысль появлялась всё чаще. Что мучает его? Не решает ли какие-то сложнейшие вопросы в своей области? И может быть, не менее трудные, чем когда-то пришлось решать ему самому. Какие?

Эя появилась в дверях рубки, прервав его размышления.

– Дан, я уже отдохнула. Иди, поспи.

– Не хочу, спасибо.

– Иди, я, всё равно, больше спать не буду.

– Да я тоже не засну.

– Тогда я посижу с тобой. Или ты хочешь побыть один?

– Нет: посиди. Лал спит?

– Нет, конечно. – Лал стоял в двери со щенком на руках. – Всё равно не уснуть. Давайте ужинать?

– У тебя гипераппетит?

– Отнюдь: только желание отметить наш перенос. Ставлю на голосование.

– За.

– За!

– Отлично: устроим торжественный ужин с праздничной сервировкой.

Они перешли в сад-салон. Робот прикатил туда столик с небольшим количеством закусок: есть им, в общем-то, и не хотелось. Только отпраздновать событие. Хотя и без вина – космос есть космос, и нарушать запрет никому не приходило в голову: в кубки налили душистый тонизирующий нектар.

– Дан, первый тост за тобой.

– Что ж, ладно. Я поднимаю кубок за вас, прекрасные мои, за достижение цели и за Землю-2! Теперь ты, Лал.

– Уступаю очередь Эе.

– Я пью за зеленую планету и кислород, которым можно будет дышать! За Дана, сотворившего чудо, и за честь и счастье быть с вами!

– Ну вот! Произошло такое событие: люди в полном своем естестве, с руками-ногами, а не полуискусственные киборги, перенеслись за считанные часы за сотни парсек[6]. Это же, действительно, – чудо! Эя правильно сказала. Но так мало. А Дан ещё меньше. Говорите ещё! Самые пышные выражения сегодня не будут высокопарными.

– Тогда скажи ты, младший брат: всё равно, лучше тебя никто не скажет.

– Ты не совсем прав: об этом уже были сказаны прекрасные слова – и не мной. Я их сейчас напомню. – Он быстро нашел нужное в своем архиве, включил воспроизведение. На экране появился Дан в яркой праздничной одежде, произносящий речь в день прихода сообщения об открытии Земли-2. Когда экран погас, Лал повторил его последние слова: – “И может быть, идя к цели, мы откроем нечто хорошее в себе самих – новое, ещё неизвестное. Или вспомним что-то, что растеряли раньше на пути нашего развития”. Пью за эти великие слова и за прекрасный смысл их!

– По-моему, ты что-то не договариваешь, младший брат.

– Ты прав, Дан! Я скажу. Но не сегодня. Лучше сыграй нам. Что-нибудь старинное. Бетховена. Пожалуйста!

Дан играл сонаты Бетховена. Неукротимая мощь музыки как никогда подходила к их настроению, взволнованности. Закончил он исполнением “К Элизе”– глядя на Эю.

“Прекрасно, Дан! Прекрасно, мой старший брат. Ты сможешь – ты поймешь всё!” – думал Лал, глядя на Дана повлажневшими глазами. Эта вещь, в которой звучала трогательная нежность, сегодня совершенно потрясла его.