«О, духи, мы все умрем».

Садао старался изо всех сил не ерзать. И надеялся, что это будет не слишком очевидно для его гораздо более опытного старшего офицера. Джи был спокоен, корректен и собран, хотя они были окружены вражескими силами, а на берегу находился известный и весьма могущественный предатель. Да кто угодно кусал бы пальцы!

«Опусти руки. Сцепи их вместе. Дыши.

…О, Агни, и почему я не стал стекловаром?»

Хотя он знал почему. Кто допустит покорителя огня с расшатанными нервами работать с тончайшим стеклом, предназначенным для дворян? Его семья пыталась, как могла, но, пережив третий взрыв, отец и дедушка сами упаковали ему вещи и отправили в армию.

— Если ему так надо что-нибудь взрывать, — кисло сказал дедушка, — Агни, пусть он делает это в Царстве Земли!

…Ну, он должен был оказаться в армии. Но бумаги перепутали, а потом он сел в лодку не того вербовщика, а потом… Что же, флот — так флот. Пусть даже покоритель огня с даром взрывать то, чему взрываться вообще не полагается, не совсем подходил для жизни на корабле.

По крайней мере, он умел плавать. Это очень пригодилось, когда последний из его командующих офицеров, потеряв терпение, выкинул его за борт.

Один капитан Джи не вышвырнул его с корабля. Пока. Только пристально посмотрел на него в тот первый раз, когда он поджег угольные крошки, и расспросил вдоль и поперек когда, где и почему его нервы стали поджигать вещи, которые он никогда не намеревался поджигать.

С тех пор он почти ничего не поджигал. Что было очень-очень странно, потому что, судя по прежнему назначению, его нервы успокаивались только тогда, когда он попадал под обстрел. Битва была худшим, что могло случиться с человеком. О чем ещё волноваться?

Капитан прочистил горло. Садао рывком встал по стойке смирно, усиленно потея.

— Я уверен, что вы все заметили, что с тех пор, как вы попали на борт этого корабля, вашу почту подвергали цензуре, — прямо заявил капитан Джи. — Я хочу сказать, более обычного.

По рядам пронеслись смешки, хотя все сохранили суровые лица. Надо соблюдать приличия, даже если капитан не возражал.

— Думаю, я наконец-то знаю почему. — Джи сделал паузу и окинул их взглядом. — Принц Зуко жив.

«Что?» Садао почти не слышал коллективного вдоха. Принц был мёртв, убит пиратами. Все слышали эту новость перед вторжением!

— А значит, в дырах в ваших письмах виноват, скорее всего, я, — продолжил Джи. — Когда адмирал Джао в первый раз попросил экипаж «Вани» оставить принца ради участия во вторжении… Ну, наверное, я отказался не так вежливо, как следовало. — Улыбка капитана вышла кривой. — Я не хочу клеветать на героя войны, приказавшего нам участвовать в том славном походе. Я не предполагаю, что тот человек мог затаить обиду, оставившую слова «неисправимый, вероятно, склонный к предательству, источник проблем» в моем личном досье. — Он сделал паузу. — Хотя все, кто присутствовали на дуэли на закате несколько месяцев назад, видели, как коммандер Джао пытался ударить принца Зуко в спину… после того, как коммандер проиграл Агни Кай.

Комната, казалось, замерзла. В горле Садао пересохло. Это… да так же просто нельзя!

Хотя он слышал, что так бывало. Особенно в отрядах, где люди… шли вперед, не заботясь о способах.

«Это не то, о чем стоит волноваться кому-то из нас», — подумал Садао. Джи недолго командовал «Сузуран», но все знали: если ты попал сюда… ну, ты не был преступником, заслуживающим тюрьмы, но больше никому и нигде ты не был нужен.

«Но мы нужны капитану». Временами только эта мысль давала ему силы встретить новый день. Капитан Джи не требовал совершенства, только исполнения работы, так или иначе. И пока они выполняли его требования…

«Мы все штрафники. Но если мы делаем хоть что-то — пусть даже возим припасы — мы не подвели свою страну».

— Какова бы ни была причина, нас лишили важной информации о военном статусе некоторых лиц, — заявил Джи. — Я знаю принца Зуко. Он молод, импульсивен и у него столь же горячая голова, как и у любого встреченного мной покорителя огня, но он всегда старался действовать в интересах Народа Огня. Если он путешествовал с Драконом Запада — а, похоже, так и было — я намереваюсь подождать до тех пор, пока он сам не объяснит свои действия. — Вид у Джи был самый что ни на есть мрачный. — Если он сможет. Айро просил об укрытии драконьих крыльев.

Садао моргнул и увидел на некоторых лицах такое же недоумение.

— А, сэр? Я не слышал о таком.

— Ох уж мне эти современные школы, — пробурчал Джи. — Это старый закон, но он действует. — Он окинул команду серьезным взглядом. — До того, как все Великие Имена были объединены под властью Хозяина Огня, когда мы ещё воевали друг с другом, могла возникнуть ситуация, когда ребенок отказывался от верности, и у него не оставалось никого, кто защитил бы его. По нашему обычаю пострадавший ребенок или его выживший родственник могли просить убежища и оставаться невредимыми, пока кризис не минует. — Он печально улыбнулся. — Не надо считать это простым состраданием. Тот, кто укрывает тебя от шторма — твой союзник. А выжившие дети, как правило, были довольно верны тем, кому хватило дальновидности защитить их.