Доктор выключает большой красный рубильник и все стихает. Офицер удивленно оборачивается и молча смотрит на Лекку.

– Несколько секунд эквивалент поля с реальной нестабильностью принимал значения, всего лишь на пять процентов превышающие расчетные показатели! – громко сообщает ученый военным, показывая лист бумаги с жирными линиями графиков, - В действительности результаты будут плачевными. И я не думаю, что сумасшедший оператор боевой установки будет вам полезен!

– Спасибо вам, доктор, за столь убедительные доказательства, - говорит один из наблюдателей, - однако в реальной обстановке нет необходимости, чтобы машина работала целый час непрерывно. Ее можно отключать или менять операторов.

Чикк качает головой.

– Я не могу знать истинного предназначения установки. Но она представляет значительную опасность не только для противника, но и для наших военных специалистов! О чем я и вынужден дать заключение.

Лекка помогает оператору отстегнуть ремни и спуститься с сидения.

– Он немного напуган, - сообщает Кштфорс, - И придет в себя приблизительно через час. Желательно оставить его в покое до вечера. Это безвредно, но, как видите, выводит из строя.

Наблюдатели, пожав руку доктору и поддерживая молодого офицера под руки, выходят из лаборатории. Слышен шум отъезжающей машины.

Доктор Чикк садится на диван и угрюмо смотрит на затихшую установку.

– Никто из них даже и не подумает внести изменения в ее конструкцию. Главное – смерть противника! То, что поле сделает оператора тяжело больным человеком, их не интересует. Его проще заменить, чем заботиться о нем!

Лекка снимает белый халат, забирается на диван с ногами и прижимается щекой к плечу доктора.

– Дорогой, не волнуйся так. Даже если когда-то случится война, к тому времени придумают другое, безопасное оружие… - с нежностью и заботой говорит она.

Доктор гладит ее по волосам, но его взгляд остается холодным.

– Безопасное оружие… - повторяет он, - Оружие, обращенное против конкретного человека. И безопасное для всех остальных. Избирательное. Как ты считаешь, такое уже существует?

– Конечно, существует! – шепчет Лекка, - Это же наша любовь! Ты поразил меня без промаха и вот я у твоих ног. А если бы на моем месте была другая… Я вообще не могу думать об этом! Но ведь для нее твоя любовь была бы безопасна, правда?

– Правда, Лекка. Ужасная правда…

Лекка толкает его плечо и пересаживается на другой край дивана.

– Что? Ужасная? Ты хочешь сказать, что полюбил бы кого угодно? Да?

Чикк Кштфорс улыбается Лекке, но нам на мгновение кажется, что его улыбка немного грустная.

– В том-то и дело, что нет. И масса людей страдает от неразделенной любви. Мучаются мыслями. Утешаются надеждами. Гибнут под обломками своих планов… И это от того, что ответное оружие было настроено неправильно…

– Мне нет дела до остальных, - Лекка поворачивается на спину и устраивает голову на коленях любимого, - Мы с тобой нашли друг друга и этого достаточно. А они пусть как хотят, так и настраивают свои установки.

Доктор кладет руку ей на лоб, как будто проверяет, нет ли температуры.

– Ты эгоистка, Лекка Церсса. Как будто ты не знаешь, что человек не может настроиться на любовь к другому человеку.

– Знаю… - отвечает Лекка с нежной улыбкой, - Я дословно выучила ту лекцию, на которой ты обратился ко мне. Помнишь? А перед этим я подговаривала Стаффи, чтобы она спросила у тебя, кто вкладывает признаки в ядро предпочтений… И ты не смог бы ответить и объявил бы перерыв и стал бы думать, а мы сбежали бы с лекции и ты стал бы ругаться, когда не обнаружил бы, кому дать ответ…

– Ровно шесть «бы». И кто же создает ядро, уважаемая студентка?

– Не знаю, милый. Я хочу найти его и поблагодарить. Знаешь, когда я была маленькой, я почему-то считала, что папа знает, что будет завтра. Будто бы он уже написал план и запрятал его в ящике стола. Я разбрасывала его бумаги, но не умела читать и страшно обижалась на это. Глупая я, да?

– Нет, - тихо отвечает доктор Чикк, - Ты не глупая. Тот, кто пишет планы и формирует ядро - действительно есть. Это Бог. Нам следует поблагодарить его.

Руки Церссы обвивают шею ученого и она, как маленькая девочка, прижимается к нему.

– Мой Бог – это ты. Я буду молиться тебе.

– Тогда выбрось в мусор твою икону… То есть мою фотографию, которую ты похитила из выпускного альбома. Потому что я неправильно написал план.

Доктор шутит, но его взгляд, обращенный к прямоугольнику открытой двери, серьезен.

– Вот еще. Икону – в мусор? А в чем ты ошибся?

– Ну, я же позвонил господину Генералу и попросил дать нам какую-то работу и продлить твой контракт. Вот он и приказал разместить в лаборатории это чудовище.