Маг с удивлением покосился на болотника, но промолчал, перевел взгляд на пляшущие огоньки костра. Шестерня распахнул глаза, сказал изумленно:

– Так ты же сам ее выбросил, когда в воронку провалился. Не помнишь? С такой силой метнул, что я даже удивился, как не треснула при падении. Наверняка все склянки побились.

Дерн покачал головой, сказал с досадой:

– Ничего не помню.

Шестерня присел, принялся стаскивать доспех, из чешуек тихим шелестом непрерывно сыпались песчинки. За доспехом последовала потертая рубаха. Оказавшись по пояс голым, Шестерня с наслаждением начал драть спину ногтями, покрякивая от удовольствия. Глядя на него, разделся и Дерн. Лишь Зола, некоторое время крепился, но и он не выдержал, сбросил халат и стал исступленно чесаться.

Глянув между делом в огонь, пещерник одобрительно произнес:

– Костер - хорошо. Я хоть и вижу в темноте, но с огнем как-то сподручнее. Только...
– он прищурился, взглянул пристально, - почему-то эти дрова кажутся мне смутно знакомыми.

Терн кивнул, сказал задумчиво:

– Не удивительно. Мне тоже. Если ты хоть раз видел дрова, то уж ни с чем не спутаешь.

Шестерня с подозрением взглянул на болотника, вновь вгляделся в слабое пламя, уверенно произнес:

– Нет, в самом деле. И этот обгоревший камень... Где-то я его уже видел.

Зола не выдержал, сказал сердито:

– Что вы к дровам прицепились? Лучше бы о насущном подумали.

– Так бы сразу и сказал, - понимающе ухмыльнувшись, Шестерня полез в заплечный мешок.
– О насущном я подумал сразу же, едва открыл глаза, и обнаружил себя в этой, в этом...
– он неопределенно пошевелил пальцами, пытаясь подобрать слово, но лишь махнул рукой.

Пошарив в мешке, Шестерня по-очереди извлек припасы, разложил рядком на щит. Взглянув на копченую тушку поросенка, Дерн с шумом втянул ноздрями воздух, а Зола громко сглотнул. Когда на свет появился бурдюк, болотник вдруг щелкнул пальцами, с несвойственной ему скоростью выхватил увесистый мешок из рук Шестерни, и, сорвав крышку, резко опрокинул в рот.

Зола с Шестерней оторопело смотрели, как на зеленой шее дважды дернулся кадык. Отняв бурдюк от губ, Дерн удовлетворенно крякнул, сказал довольно:

– Лучше некуда, - нагнувшись к безжизненному Мычке, он одной рукой разомкнул сжатые челюсти, а второй по каплям начал вливать жидкость в рот. И тут произошло невероятное. Руки вершинника дернулись, а губы вытянулись по направлению к сосуду. Дерн одобрительно кивнул, приоткрыл горлышко шире.

ГЛАВА 5

Мычка судорожно глотал, не открывая глаз, но щеки заметно порозовели. Проследив за волшебным возвращением товарища к жизни, Шестерня хлопнул широченными ладонями себя по ляжкам, сказал восхищенно:

– Ай да болотник. Любо-дорого глядеть. Настоящий лекарь!

Зола забрал не нужный более бурдюк, скептически взвесил на ладони, сказал ворчливо:

– Зачем же так щедро расходовать запас. Так бы очухался. Вершинники - племя живучее.

Мычка открыл глаза, обвел еще мутным взором друзей, невнятно произнес:

– Зола, у тебя в роду случайно пещерников не было?

Маг промолчал, лишь зыркнул сурово. За него ответил Дерн:

– Наверняка не обошлось. Чувствует себя как дома, посох сжег, в зыбун попер, как на полянку с цветочками...

Мычка неловко сел, покачиваясь, задумчиво воззрился на Дерна, спросил тупо:

– Зачем посох-то?

Болотник пожал плечами, ответил убежденно:

– Так ведь как дома.

Обедали молча, лишь потрескивание раздираемого на куски поросенка, да смачное чавканье нарушали могильную тишину подземелья. Магические огни истаяли, а обломки посоха догорели, и только тлеющие багровым угли, изредка вспыхивая, с трудом рассеивали тяжелый сумрак. Лица наемников застыли жуткими масками. Создавалось впечатление, что вокруг затухающего костра расселись демоны подземного мира.

Шестерня облизал пальцы, тщательно вытер руки о штаны, и с наслаждением откинулся на спину. Прищурившись, Мычка посмотрел по сторонам, неуверенно произнес:

– Темно-то как. Вроде, был еще какой-то источник света...

Зола ответил скрипуче:

– Показалось.

Вершинник пробормотал сокрушено:

– Тут же хоть глаз выколи. Как передвигаться?

Оторванный от размышлений, шевельнулся Дерн, осторожно поинтересовался:

– Никто не догадался захватить сеть?

На него посмотрели с таким выражением, что Дерн живо выставил перед собой ладони, скороговоркой произнес:

– Простите. Спросил, не подумал, - он встал, и неторопливо удалился.

Болотника проводили удивленными взглядами. Костер окончательно потух, подернутые пеплом, истаяли последние искры. С кряхтением поднялся Шестерня, пробормотал:

– Отойду и я ненадолго.

В отдалении стихли шаги. Чувствуя, как леденеют подошвы, Мычка воззрился на свои босые ноги, с удивлением пробормотал:

– Вот так и теряй сознание. Последнее снимут.

Отстегнув плащ, он сделал несколько небольших надрезов кинжалом, с силой рванул, ткань затрещала, подаваясь, разошлась длинными полосками. Закусив губу, вершинник сосредоточенно колдовал со ступнями. Наконец, с шумом выдохнул, отстранился, удовлетворенно осматривая результат. На ногах, поражая изяществом и оригинальностью формы, красовались импровизированные чуни.