Распрощавшись, Александр вышел на улицу в ночную темень. Уличного освещения в этом районе почти не было. Хотя вот именно здесь оно было бы ой как кстати - страшно представить, в какую дрянь можно вляпаться в потемках. Впрочем, после лежания на земле с последующим путешествием в каморку Юнь, одежда пришла в полную негодность. Не офицер, а пугало огородное, ей-богу...

Афонов некоторое время вдыхал ночной воздух, потом потянулся за телефоном.

– Такаги-сан? Есть новости от Мейера?
– Поинтересовался Александр, дождавшись ответа.

– Есть, причем крайне паршивые, - ответил после недолгого молчания инспектор. Неужели сбежал?! В животе у штабс-капитана противно заныло.
– Эта сволочь сумела покончить с собой.

– Это... поверьте, Такаги-сан, это известие - лучшее, что могло случиться.
– В ответ раздалось озадаченное молчание.

– Вам удалось что-то выяснить?
– С надеждой поинтересовался инспектор.

– Да. Прошу прощения, коллега, но, боюсь, я не вправе разглашать вам... результаты. Прошу меня понять правильно.
– Ни к чему Такаги знать хоть что-то. Совершенно ни к чему.
– Как только представится возможность, я предоставлю всю необходимую информацию кэмпай.

– Благодарю вас.
– Судя по тону, инспектор не сильно расстроился. Скорее уж, обрадовался, что одной головной болью в его жизни стало меньше. Счастливый человек. Афонов поблагодарил и некоторое время задумчиво смотрел на экран смартфона.

Сосредоточенное перебирание контактов прервала мелодичная трель. Кто-то неведомый - номер был незнакомый - и сам не прочь пообщаться со штабс-капитаном.

– Слушаю.
– Бросил офицер, ткнув пальцем в символ с зеленой трубкой.

– Добрый день.
– Женский голос показался смутно знакомым.
– Афонов-сан, вы меня узнали?

– Нет.
– Чуть раздраженно откликнулся Александр. Его всегда бесила подобная манера начинать разговор. Трудно, что ли, сразу представиться?

– Кэйко Накано. Мне дал ваш номер консул Шипкин...

Штабс-капитан затаил дыхание, застыв посреди улицы. В голове вспыхнула смутная надежда.

– Память вернулась, сударыня?

В трубке воцарилась напряженная тишина. Афонов неожиданно увидел японку, словно наяву: мертвенно-побледневшая, с закушенной губой. Миловидное лицо окаменело, превратившись в безжизненную маску.

– Да. Что вы знаете?
– Голос девушки звенел от с трудом сдерживаемой паники.

– Более, чем достаточно. Ваш знакомый меня проинформировал о том, что вы начудили на пару с Ванеевым.

В голове мелькнула судорожная надежда: а ну как собеседница лишь недоуменно уточнит, что именно она 'начудила'? И выяснится, что все это не более, чем нелепый розыгрыш.

– Мейер?
– Остатки сомнений в голове Афонова жизнерадостно осклабились и испарились, будто утренний туман. Японке неоткуда знать о немце. А раз она о нем все-таки знает...

– Макконал. Андреас мертв.

– Хрен редьки не слаще, - ответила японка русской поговоркой. В юном голосе звучала безнадежная горечь.

– Послушайте, раз уж вся эта блажь оказалась правдой... Американец убежден, что моя осведомленность - приговор этому миру. По крайней мере, в его нынешнем виде. Это правда?

– Да.
– Накано мрачно замолчала.
– Я потому и позвонила вам, что почувствовала начавшиеся изменения. Так и думала, что вы оказались талантливее, чем надо бы.

Комплимент у японки вышел откровенно невеселым.

– И вы не можете ничего изменить?
– С надеждой хватающегося за соломинку поинтересовался Афонов.

– Я не могу. А вот вы - можете, но...

В трубке опять воцарилось подавленное молчание. Только на этот раз вместо растерянности тишина вызвала у Александра приступ бешенства. Какого черта она тогда тянет эту комедию?

– Я вас внимательно слушаю, сударыня.

Рассвет застал Афонова недалеко от 'офиса' якудза. Сделать за минувшую ночь удалось немало. Разбудил Шипкина, в приказном порядке велев опешившему консулу немедленно уничтожить треклятый паспорт Ванеева. Переполошил диппредставительство в Шанхае. Еще раз навестил забавную китаянку Юнь, которая теперь в ближайшие сроки получит вид на жительство в России. Ей больше не придется прикладывать титанических усилий, чтобы выжить. В империи, подмявшей под себя добрую половину Евразии, давно забыли о том, что такое нищета. Афонов сам не понимал, зачем устраивает судьбу китаянки. Как будто счастливые и нежданные перемены в жизни девушки как-то изменят сотни миллионов загубленных судеб ее соотечественников, которых штабс-капитан обрекает на жалкое настоящее и горькое будущее.

Добравшись до входа в убежище якудза, Александр требовательно постучал. Обитая железом дверь откликнулась глухим гулом. Затем послышался скрип отпираемого замка. На пороге застыл уже знакомый охранник, ежась под прохладным утренним ветерком. В заспанных глазах мелькнула тень узнавания.

– Чем могу помочь?

– Я хочу увидеть Макконала.
– Откликнулся Афонов, пытаясь унять накатившую невесть с чего дрожь.

Японец замешкался. То ли парень туго соображал, то ли не привык принимать решения в отсутствии 'старших по званию'.