Мужчина отложил бритву и опять потянулся к баночке. Тяжело вздохнув, он заглотил таблетки, запил водой из крана и собрался уходить.

Совсем отчаявшись, я подскочила к душевой кабинке и быстро написала на запотевшей дверце «Kodex». Буквы продержались всего пару секунд, а потом сбежали вниз прозрачными слезками. Скрип пальцев о мокрый пластик привлек внимание следователя. Вцепившись в раковину, он уставился на таинственную надпись. Тогда я продолжила, написав: «залог», «героин», «июль», «граница Польши», «фура», «стройматериалы»... Каждое новое слово уничтожало предыдущее водяными потеками. Места оставалось всего на пару слов, и теперь я холерично соображала, что еще добавить.

Следователь продолжал дико таращиться на душевую кабинку. Его глаза были полны такого ужаса, что и мне стало не по себе. Я всматривалась в его осунувшееся бледное лицо, пытаясь понять, сумел ли он прочитать? Запомнит ли? Я серьёзно опасалась, что от страха следователь вряд ли что-либо понимает сейчас. И тут я услышала скрип. В том месте, где собиралась дописать, медленно проступали русские буквы...

«НАДЯ»

А потом появился отпечаток ладони. Кто-то смазал все написанное прежде.

Сзади что-то загремело. Мужчина, теряя полотенце, вылетел вон из ванной. Как бы я хотела последовать за ним, но вместо этого даже дышать перестала. Внутри все окаменело.

Потух свет. Меня выплюнуло на острые камни. Я открыла глаза и первое, что увидела — горку черного песка. Птица...

…...

Кто-то следит за мной. Другое зеркало ходит по тем же отражениям, что и я. Кто он и как узнает, где меня искать, если я и сама не знаю, куда отправлюсь в следующий раз? Туфли, туфли... Невозможно поверить, что мы в который раз пересеклись случайно. Откуда он узнал мое имя и зачем выдал следователю?

Я тщетно пыталась успокоиться. Ведь этот таинственный кто-то не сможет пробраться из отражений ко мне в зазеркалье. Ведь все, что здесь есть, создано мной и только мое... Или нет? Но кто сказал, что это так? Кто сказал, что люди-зеркала не могут повстречаться по ту сторону реальности?

Я не одна?

— Где ты?! — крикнула я. — Выходи! Давай поговорим?

Никто не отозвался.

Надо как-то заставить его проявить себя снова, но на моих условиях.

Я нашла Тимофея в компании Шоно. Они сидели за барной стойкой и пили пиво. Где-то рядом гремела музыка. Я подошла и присела на соседний табурет. Нужно было сразу дать о себе знать, но я промедлила, а потом просто не смогла прервать их беседу.

— Шон, неужели ты не хочешь быть нормальным?

— Что значит нормальным? Я абсолютно нормален именно потому, что я вампир. Если копить в себе яд, и дуркануть не долго! Это как рвота, проблюешся и гораздо легче становится. После той аварии я мечтал о смерти. Ты можешь представить, чтобы четырехлетний пацан хотел убить себя? Я стал вампиром только от невозможности это сделать. Я освободился и вновь стал тем, кто способен хоть чему-то радоваться. Чувак, я реально не пойму, как можно не принимать себя? Ты тот, кто есть. И поверь, многие бы позавидовали твоим способностям. Ты хоть понимаешь, на что способен? Да ты супермен, на! Только летать не умеешь.

— А вдруг? Ты ж проверить не дал.

— А… — отмахнулся Шоно. — Я всегда говорил, что ты чокнутый идиот!

— Блин, Шон, я сам не пойму… вот как тогда накрыло и все…

— Да вижу. Розовыми соплями только не захлебнись, — презрительно скривился Шоно. — Ну а на нее-то посмотри. Она, вообще, нормальная? Тусит где-то за зеркалом, а тут, в реалке, живой труп. Может, тебе на мертвых баб переходить?

— Обхохочешься.

— Ну правда. Вы — парочка, один другого лучше. А вообще, Тимыч, это жизнь. У каждого свои глюки и тараканы, каждый как умеет, так и справляется. Смирись уже и приспосабливайся.

— Я не могу приспособиться к тому, что себя ненавижу! Мне все это, — Тим покрутил указательным пальцем вокруг лица, — не надо! Ты-то должен понимать, что это уродство. Я чувствую себя ущербным инвалидом, которому недоступны обычные вещи. Меня не воспринимают как личность. Со мной выделываются, ведут себя неестественно. Да нахрена мне это поклонение! Я хочу всего лишь нормальных человеческих отношений. Меня тошнит от обожания! Да лучше бы ненавидели — это честнее.

— Хм. А вот тут ты не знаешь, о чем говоришь.

— Может быть. Вот поэтому я и спрашиваю, неужели ты не чувствуешь себя одиноким, непонятым?

— Да плевать мне на понимание, — Шоно отхлебнул пива. — И так зашибись.

— Я тебе не верю.

— Склифосовский нашелся!

— Станиславский.

— Да насрать! Расскажи о своих проблемах вон тому гоблину с заячьей губой, — Шоно мотнул головой в глубину зала.

Тим не оглянулся. Он напряженно потер ладонями виски.

— Я все время думаю, что могло бы быть иначе, семья, мама...