Но только мы оказались снаружи, как подруга затараторила, выдавая слова пулеметной очередью:

— Над забором со двора натянута тонкая проволока. Не удивлюсь, если она под напряжением.

Софи вынула зеркальце из кармана. Щеки ее горели ярким румянцем. Волосы рыжими антеннами выбивались из банданы. И глаза, те самые, уникальные с коричневыми ободками по краю радужки...

Нет! Она все придумала. Вычитала в интернете или может быть у кого-то из родственников такая беда, но не у нее... Разве может с ней что-то случиться?

— И на окнах, ты заметила? — продолжала Софи. — Что-то вроде москитных сеток, но я уверена, они покрепче капрона. А лестницы на третий этаж нет. Она, конечно, есть где-то. Вот только обычные посетители, наверняка, ее никогда не видели. Да и вообще, где все врачи, где пациенты? Медсестра сказала, не приёмный день. Черта с два я ей поверила! В процедурной какой-то тип в халате косился на меня, будто я крыса лабораторная. А Земан, тот да, настоящий врач и дело свое знает. Голос у него, как у Стинга.

— У кого? — спросила я, все еще изучая каждый сантиметр ее лица и выискивая признаки страшной болезни.

— Ну ты даешь! Поставлю тебе сегодня. Надо, в конце концов, заняться твоим музыкальным образованием.

— Софи, ради бога, расскажи! Кольца в глазах, Вильсон-Коновалов, мутации, беременность...

— Да не беременна я, не бойся.

— А все остальное?

— Ну... все остальное правда.

— Почему ты никогда не рассказывала?

— Что именно? — бросила Софи с вызовом. — Ты теперь всегда на меня так смотреть будешь?

Я невольно прикрыла рот, спохватилась, убрала, но через секунду рука опять была там же.

— Софи, мне так жаль... — по щекам покатились слезы, но я ничего не могла с собой поделать.

— Да пошла ты!

Улица резко качнулась, и стало темно. Меня выбросило в зазеркалье.

Я упала на что-то мягкое. Огляделась и увидела, что лежу на куче листьев под голым деревом.

…...

Софи не пускала к себе целый час, но, наконец, дверь в ее зеркало посветлела, и я ворвалась в отражение.

— Софи, прости, прости, пожалуйста!

— Да ты просто чума, подруга! — сказала она и помотала головой.

Кажется, недавно я уже слышала такое в свой адрес.

— Прости...

Софи ухмыльнулась. Она сидела на лавке в каком-то сквере и выглядела усталой.

— Да если бы все ваши сочувствия собрать и на полочку выставить, целая батарея получится.

— Просто не ожидала...

— Что я умру? А ты нет?

— Ты права, сто процентов права!

Софи пожала плечами.

— Все это хреново, конечно. У меня был брат-близнец, и та же беда. Умер в три... После этого родителям на почве религии кукушечку сорвало. Merde! В жопу все! И покаяние, и сочувствия, и прогнозы — все в пекло! Я БУДУ ЖИТЬ!.. пока не умру.

Она залезла в сумку, достала бутылку воды и выхлебала залпом.

— И больше об этом говорить не будем, понятно? — она вытерла губы.

— Как скажешь, — тут же согласилась я.

— Давай лучше вот о чем. Что делать дальше? Какой у нас план?

— План такой, что больше ты в клинику не пойдешь. Теперь я знаю, где искать. Там внутри наверняка есть отражающие поверхности.

— А если нет?

— Есть, — уверенно возразила я. — Ну, а если действительно нет, тогда и подумаем. Ну, зачем поперлась на прием, Софи? Теперь им известно твое имя. Я же говорила, это ужасные люди. Очень опасные!

— Вряд ли они прямо там подопытных держат. Условия все-таки не те. Сестра сказала, в здании стационара нет, только лаборатория и генетическая консультация.

— А если подвал или целый подземный этаж?.. Мы такое проходили.

— Да все может быть... Я у них сдуру оставила номер сотового.

— Это ты зря. Но хоть адрес-то липовый?

— Конечно.

— Тогда симку выкинь.

Софи кивнула.

— Парню своему расскажешь? — спросила она.

— Если расскажу, поймет, что подслушала про эксперименты, инициацию вампиров и все остальное. Знать бы, как он на самом деле ко всему этому относится.

— Врет?

— Да нет. Недоговаривает. Я не могу в нем разобраться, Софи. Он теперь совсем другой. Задумается порой о чем-то, и такая ненависть в глазах, будто весь мир проклинает. Я немного боюсь его… И еще больше люблю.