Губы Палача скривились в сардонической усмешке.

«Впрочем, к чему гадать? В первую очередь нужно понять, чего хочет сам Нам. Затем обрисовать ему сложившуюся ситуацию. Предложить то, чего он фактически лишился: безусловную поддержку, дружбу и верность. Этого у нас предостаточно. В конце концов, если вдуматься, не столь уж многим мы отличаемся от Сумеречных. Разве что у нас есть общая цель — защита этого Мира, выстроенная и выстраданная, а у них были лишь силы и интерес. Ну и масштабы, разумеется. Хорошо. Теперь всё-таки продумать, с каких слов начать разговор. Хорошее приветствие — начало беседы с нужным итогом…»

Двор клиники «Бад-Айблинг» в одноимённом городе был таким, каким и полагается быть двору первоклассной немецкой больницы. Ровные, пересекающиеся под прямыми углами дорожки, усыпанные светлым розоватым гравием, зелёные насаждения, аккуратные скамеечки с выгнутыми спинками и белоснежные урны через каждые двадцать шагов.

«Воин сказал бы “плюнуть некуда”», — улыбнулся про себя Палач и ступил на шуршащий гравий. По дороге к центральному входу в клинику внимание главы отдела привлёк развалившийся на скамеечке человек, никак не походивший на пациента. То был широкоплечий мужчина в широких кремовых шортах и чёрной майке без рукавов, открывающей солнцу эффектные смуглые бицепсы. Он читал книгу, держа её на вытянутой руке так, что Палачу было не разглядеть лица — только длинные, жёсткие, чёрные как смоль волосы, которые трепал ласковый тёплый ветерок.

Палач успел заметить название книги — «Говард Лавкрафт, сборник “Ужас Данвича”», — как вдруг мужчина закрыл её с громким хлопком и посмотрел прямо в глаза представителю Агентства.

— Здравствуй, Палач, — низким баритоном произнёс он. — Почему-то я ждал именно тебя.

Глава Третьего отдела на мгновение застыл, оценивая ситуацию. Нет, он узнал это волевое лицо, теперь украшенное усиками и бородкой-эспаньолкой, оно давно было знакомо ему по служебным документам. Сейчас ему нужно было понять другое.

«Будь прокляты наши агенты, от аналитиков до моих же собственных оперов. Как он вообще оказался здесь? И потом, «именно тебя»? Мы не встречались с ним, мы не знакомы лично. Единственный источник, из которого он мог почерпнуть знания обо мне… Син? Что происходит?»

— Здравствуй, Вит, — медленно ответил Палач. — Ты изменился, судя по тому, что я знаю о тебе. И изменился всерьёз. Вот только не знаю пока, как к этому относиться.

— Спокойно, — усмехнулся поименованный Витом, отложил книгу и внезапно миролюбиво предложил: — Присаживайся, что ли? Поговорим.

Палач сел на предложенное место, сохраняя на лице спокойное, слегка расслабленное выражение. Ему было не впервой попадать в нештатную ситуацию, подобную этой, и сейчас он спокойно и хладнокровно просчитывал про себя варианты ведения дальнейшего разговора. Решив остановиться пока что на нейтральном любопытстве, он произнёс:

— Предмет беседы мне в целом понятен. Но подробности, уж извини, будут исходить от тебя.

Вит покивал, убрал с лица непослушные волосы и улыбнулся, по-волчьи приподняв верхнюю губу.

— Всё просто: твоя поездка лишена всякого смысла. Нам не пойдёт с тобой.

Глава отдела чуть помедлил.

«Так. Спокойно, тихо и без лишнего давления. Держать хорошую мину при плохой игре — одно из первых умений, которому я сам учу оперативников «Тройки». Надо выжать из этой встречи как можно больше. По возможности».

— Я думаю, что это стоит решать ему самому, — осторожно ответил он вслух. — Ты же знаешь, мы никого ни к чему не принуждаем.

— Верно. Вы создаёте ситуации, в которых попросту нет выбора. Но, прости, он уже находится в подобной ситуации. И создал её тоже абсолютно самостоятельно. — Ухмылка на лице Вита сменилась наигранным удивлением: — Как, ты не понимаешь, о чём речь?

— Пока что нет, — честно ответил Палач. — Но очень хочу понять.

— Ну так я дам тебе время для размышлений, — отозвался Вит. — Вас же этому учат, так? Ты сам и учишь. Ну вот. Думай, анализируй, сканируй. Я — не вы, у меня всё по-честному. Закрываться от тебя не буду. Пр-р-рошу. Кстати, я закурю, ты не против?

— Разумеется, — вежливо ответил посланник Агентства. — Я бы одолжился у тебя сигаретой, если можно.

— Да не вопрос.

Вит протянул портсигар. В нём оказались папиросы, набитые крепчайшим ароматным табаком. Палач едва не закашлялся с непривычки.

— С личной фазенды в Воронеже. — Бывший глава Братства выпустил клуб дыма сквозь улыбку. — Сам ращу. Прекрасный сорт. Называется «Чёрный песец».

— Заметно, — пробормотал Палач и привычно сосредоточился, сканируя собеседника, то есть, считывая информацию с его энергетического фона напрямую.

«Вит здесь. Силён, трезв и явно не боится меня. Более того, ведёт себя как сильнейший. Это не бравада, не безумие, это невероятная, уравновешенная уверенность в своих возможностях. А он не врал. Действительно не скрывается и не защищается. Странная сила. И не только его… Я сказал бы «не может быть», но учитывая то, что он успел в больницу раньше меня, вполне «может». На нём отблеск эмиссара. И ещё кого-то. Экстремальные возможности: частички энергетики будто впаяны в фон Вита. Мы не регистрировали переход подобной сущности через Рубеж, а хоть бы и регистрировали — нет. Это кто-то местный. Родившийся на этой Грани. Стоп. Родившийся? «Он уже находится в подобной ситуации. И создал её тоже абсолютно самостоятельно»... Не может быть!»