Ланцафам остановился.

– Этот мальчишка – слабак, – прошептал он.

То же самое говорил и Скаваморто, подумалось Меркурио.

– Я хорошо разбираюсь в людях, лучше, чем кто-либо, ведь я вижу их лица, когда они хотят убить меня, – продолжил воин. – Этот мальчишка – слабак и предатель. Не доверяй ему. Никогда. – С этими словами он направился дальше.

– Капитан, – вновь задержал его Меркурио. – Он просто хотел напугать девушку… может быть, оцарапать. Но никак не убить.

– Ты и сам в это не веришь.

– Сделайте это ради Бенедетты…

Капитан взглянул на девушку с алебастровой кожей. Она склонила голову к плечу, и солнце заиграло в ее медно-рыжих волосах. «Как же она красива, – вновь пронеслось в голове у Ланцафама. – И как молода».

– Может быть, пара узлов на его путах будут затянуты не слишком туго, когда мы поднимемся на корабль…

– Спасибо, капитан, – с облегчением выдохнул Меркурио.

– За что? – усмехнулся Ланцафам. – Выступаем! – крикнул он своим солдатам.

Ночью он послал гонца в Местре, пригород Венеции, чтобы предупредить о прибытии войска, и потому победителей встречала восторженная толпа. Пускай домой и вернулась лишь горстка раненых – основная часть войск еще была на войне, поддерживая подданных короля Франции Франциска I, – но после ужасов прошедших лет народу нужно было отпраздновать победу, победу в битве при Мариньяно. Казалось, этой битве суждено стать переломным моментом в судьбе Венеции, переживавшей сейчас колоссальный экономический и политический спад. Благодаря этой битве Венецианская республика вернула большую часть своих земель.

Капитан Ланцафам ехал во главе процессии, сразу за знаменосцами. Гордо расправив плечи, он сидел в седле своего могучего мерина, опустив ладонь на рукоять меча, и улыбался своим согражданам, бурно ликовавшим при виде вернувшихся домой солдат. На капитане был доспех, слегка помятый ударами врагов, трепетала на ветру туника со знаками его города и рода: алое поле с двумя перекрестными желтыми полосами, обрамленное двумя виноградными лозами с золотистым виноградом. Эти лозы знаменовали собой то, что капитан принадлежит к роду, владеющему областью Капо-Пелоро неподалеку от Мессины, теми землями Сицилии, которые когда-то завоевали норманны – от них-то Ланцафам и унаследовал светлые волосы и голубые глаза.

Меркурио, Бенедетта, Исаак и Джудитта рассматривали пеструю толпу, выглядывая из окошек фургона.

Процессия пересекла приток реки Марценего, вошла в городские ворота Бельфредо при новом замке на севере Местре, откуда они должны были переправиться в столицу республики на корабле.

Меркурио насчитал одиннадцать башен. На одной из них виднелись огромные часы. Городские стены были в плохом состоянии, пожар не пощадил их.

«Какая же огромная эта крепость», – думал юноша.

В центре крепости виднелась одна башня больше и выше других – так называемая башня вассальной клятвы, последнее убежище при штурме. Здесь, перед резиденцией властей, собрались высшие чины Местре, чтобы поприветствовать в городе авангард победоносной армии. Джудитта стояла слева от Меркурио. Как зачарованная, она любовалась праздничными нарядами вельмож и наслаждалась ликованием толпы. Девушка была в восторге и совершенно забыла о том, что рядом стоит не ее отец. В порыве чувств она сжала раненую руку Меркурио.

От неожиданности и боли юноша сперва оцепенел, но затем с нежностью ответил на ее рукопожатие. Джудитта удивленно повернулась к нему. Меркурио залился краской. Его сердце колотилось, чувство было настолько сильным, что ввергало Меркурио в смятение. Ощутив ее прикосновение, парень понял, почему все говорили о том, что женщины опасны. Джудитта попыталась высвободить руку, но Меркурио не отпускал. Правда, девушка не очень-то и сопротивлялась. Они смотрели друг другу в глаза, и на мгновение все вокруг, казалось, остановилось.

Но затем Исаак повернулся к дочери и воскликнул:

– Это еще что, вот подожди, скоро мы увидим Венецию!

Джудитта смущенно отдернула руку, а Меркурио отвернулся. Он заметил, что Бенедетта как-то странно смотрит на него. Ее лицо тоже раскраснелось, но не от смущения, а словно бы от злости, подумалось ему. Юноша удивленно отвел взгляд, не зная, куда и посмотреть.

Джудитта, лучась от радости, улыбнулась отцу. Кровь прилила к ее щекам.

– Ты чего ухмыляешься? И раскраснелась вся… – подозрительно осведомился Исаак.

– Мне жарко! – Девушка принялась обмахиваться ладонью.

Исаак заметил алое пятно на ее пальце. Перехватив руку дочери, он присмотрелся к пальцу, опасаясь, что девочка поранилась. Но на коже не было ни царапины. Мужчина посмотрел на Меркурио, но парень все еще стоял к нему спиной.

– Вытри руку, – строго приказал он Джудитте и встал между ней и Меркурио.

В этот миг дверь фургона распахнулась.

– Выходите, попразднуете с нами, доктор, – пригласил Доннола.

От радостных криков толпы и всеобщего праздничного настроения напряжение в фургоне спало. Выходя, Джудитта задела плечо Меркурио, и оба покраснели. Исаак решительно взял дочь под руку и потащил ее прочь, но Джудитта успела оглянуться и увидела, как Меркурио улыбнулся ей. Юношу захлестывали чувства.