— Как твои отношения с новой семьёй, кстати? — не унимается Руби.

Я люблю её, она моя хорошая подруга, но сейчас мне хочется нагрубить ей, сказать, что это не её ума дело. Я почти поворачиваюсь к ней и произношу вслух всё, что собралось на кончике языка, но ловлю своё отражение в круглом зеркале на подставке, покрытой изумрудными камнями.

Это не я. Моя челюсть никогда не была такой напряжённой, губы такими поджатыми, а морщины на лбу такими глубокими.

А взгляд … Сейчас я уверена, что таким взглядом можно убить.

Чья-то рука ложится мне на плечо.

— Лу, ты чего? — спрашивает Белль.

Я трясу головой в попытке расслабить все мышцы на лице. У Белль в руках деревянная коробка, под завязку набитая маленькими колбами с разноцветным содержимым. Одна из них издаёт такой яркий блеск, что поначалу мне кажется, будто что-то попало в глаза. Мне приходится проморгаться, прежде чем понять, что дело действительно в содержимом колбы — тёмно-сером светящемся пепле.

— Что это? — щурясь, спрашиваю я.

— Ты о чём? — удивлённо переспрашивает Белль.

— Об этом, — я вытаскиваю колбу из коробки. — Что это?

Руби подходит к нам, берёт из моей руки колбу и с интересов вертит её, наблюдая за тем, как песчаное содержимое бьётся внутри стеклянной тары.

— Выглядит как сушёный майоран, — подмечает Руби.

— Не думаю, что Румпель хранит среди волшебных артефактов приправы для еды, — отвечает Белль с улыбкой.

Она хочет забрать у Руби колбу обратно, когда я сама выхватываю её и устраиваю на обеих ладонях, как на блюдце.

— Но почему она светится?

Чем дольше я смотрю на колбу, тем ярче становится блеск, словно в моих руках кусочек солнца, усыпанного пыльцой феи.

— О чём ты говоришь, Лу? — в голосе Руби явное беспокойство.

Зато Белль подскакивает на месте от неожиданного воодушевления. Она пихает в руки Руби ящик с остальными колбами, откупоривает ту, что лежит у меня, высыпает немного себе на ладонь и резко выдувает весь воздух из лёгких, позволяя пыли покрыть моё лицо.

— Что ты де … — говорю я, но вдруг глаза начинает так сильно жечь, что у меня хватает сил лишь на то, чтобы шикнуть самой себе.

Я принимаюсь с силой тереть их кулаками.

— Наклейка на колбе, — доносится до меня голос Белль. — На ней изображены перекрещенные стрелы. И ещё свечение, которое ты видишь … Вероятно, этот пепел - всё, что осталось от твоих стрел. Но он всё ещё волшебный. И должен быть связан с тобой и луком.

— Вероятно? — переспрашиваю я. — Вероятно?

Теперь глаза болят от того, что я переусердствовала с растиранием.

— Прости, — виновато произносит Белль.

Я убираю руки от лица и открываю глаза. Всё вокруг почему-то видится мне в чёрно-белом цвете, как в старом кино. Платье Белль больше не синее, а губы Руби не красные. Даже мои собственные кроссовки из зелёных превратились в серые.

— Кажется, я ослепла, — заключаю я.

Руби подходит ближе и машет рукой перед моим лицом.

— Ты ничего не видишь?

Я перехватываю её за кисть, когда она тянется, чтобы щёлкнуть меня по лбу.

— Нет, не так. Теперь всё вокруг бесцветное, и …

Мои щёки мокрые от слёз, пытающихся вымыть пепел прочь, а глаза всё ещё щиплет, но я точно уверена, что вижу: точно так же, как меньше минуты назад светилась колба с пеплом, сейчас светится небольшой участок паркета практически у нас под ногами. Я, не сводя с него взгляд, обхожу Белль, опускаюсь на колени и принимаюсь стучать по деревяшкам в поисках характерного звука, обозначающего возможное полое пространство между паркетом и фундаментом.

— Здесь что-то есть, — говорю я, отвечая на возможный вопрос, возникший у Белль и Руби.

Я нахожу нужную деревяшку и пытаюсь подцепить её пальцами. Не с первого раза, но мне удаётся. Там, среди пыли и песка, нет ничего особенного, кроме круглой пластиковой кнопки.

— Кнопка? — Руби склоняется над полом. Её длинные волосы заслоняют мне обзор. — И как это нам поможет?

— Понятия не имею, — пожимаю плечами. — Думаю, узнаем ответ, если …

Руби жмёт на кнопку раньше, чем я успеваю договорить. Непроизвольно я готовлюсь к чему-то неожиданному и обязательно громкому, вроде сигнализации, или решёток, вырастающих на окнах и замуровывающих нас внутри. Но вместо этого что-то тихонько щёлкает.

Я оглядываюсь по сторонам, но не замечаю ничего нового.

— Что-то изменилось? — интересуется Руби.

— Кажется, нет, — отвечает Белль.

— И я всё ещё вижу всё в оттенках от белого до чёрного, — подмечаю я.

Белль разворачивается на каблуках и выходит обратно в прихожую комнату лавки, а когда возвращается спустя несколько секунд, выглядит так, словно призрака увидела.

— Там, — только и произносит она, махнув себе за спину.

Я встаю с колен и следую за подругами. Сразу понимаю, что так удивило Белль. Выдвижная полка появилась из-за прилавка прямо под кассовым аппаратом. Обшитая тканью, напоминающей бархат (сложно сказать, какого цвета, но для меня — чёрного), она выглядит до странности вычурно и дорого и почему-то немного устрашающе.