End of Flashback

Я тогда просто перестал сопротивляться. Это сейчас я понимаю, что Джанин контролировала меня через симуляционный передатчик, но тогда я этого не знал. Все хорошее, что было во мне умерло в тот день окончательно. До этого Джанин всеми доступными способами старалась лишить меня человечности, делая из меня послушного робота, но она добилась если не противоположного, то странного эффекта. Она вырастила монстра и человека ненавидящего все. Мое подсознание безотчетно разделилось, не желая принимать то, что из меня лепила эрудитка, я возненавидел всех живых только за то, что они живы, а Салли нет. И у меня появилась одержимость не отдавать смерти больше никого. Попадая в бой, мой внутренний зверь засыпал, растворялся, уходил, уж не знаю, что там с ним было, но в бою я снова становился человеком и точно знал, те кто со мной бок о бок встречаются со смертью не должны ей сдаваться, ни за что! Под напором сильных эмоций, адреналина, зверь отступал оставляя то, что от меня осталось. Так и боролись во мне две эти сущности, пока зверь не набрал силу и мощь и не стал прорываться, пугая своими действиями всех вокруг, в том числе и Джанин. Вот тогда она и поняла, что ей никогда не удастся контролировать ни меня, ни зверя. Что рано или поздно зверь убьет ее, и поэтому надо от него избавиться. Ну и, конечно, от меня заодно.

Несмотря на то, что все разлеглись, места хватило с лихвой, так что у меня отдельная комната. Но сон так и не идет. Проворочавшись пару часов, решил выйти на воздух покурить, может поможет. Проходя мимо комнаты Мартина, я увидел слабое, голубоватое мерцание. Не спит, значит, Мартин. Заглянув к нему, я вижу мерцающий монитор компьютера и спину Итона, склонившегося над ним. Краем глаза отмечаю на мониторе человека в белой комнате, всего в крови, на руках которого лежит девушка и не сразу понимаю, что это тот самый ролик, со смертью Салли. Черт, Джанин и это снимала, сука. Нравилось ей что ли, пересматривать как умирают люди по ее приказу?

Разворачиваюсь и быстро ухожу из помещения. Невозможно переживать это еще и на экране, мне хватает пейзажа и своих кошмаров… Никак не могу вытряхнуть сигарету из пачки. Да что же это такое…

Выпуская дым в воздух и чувствуя легкое головокружение, которое слегка притупляет растревоженные мысли, я не сразу замечаю рядом с собой Итона. Посмотрев на него, я отвернулся. Сейчас начнется опять «я тебе никогда не прощу…»

— Эрик, дай сигарету.

Да, пожалуйста, мне не жалко. Нахрена только начинать курить под тридцатник? Итон прикуривает, затягивается. Не закашлялся. Значит не сейчас он начал.

— Давно куришь?

— Стараюсь не курить. Не всегда получается.

— Ясно.

Стоим, каждый перебирает свои мысли, сизый дым в ночной тиши долго не растворяется в воздухе, белесой пеленой окутывает нас, словно туманом.

— Я не знал. Я думал, что ты ее убил. — Итон привалился к дереву, на которое уже облокотился я. Наши плечи почти соприкасаются. На меня навалилась такая усталость, что не осталось места ничему, даже привычному раздражению.

— Я понял.

— Долго не мог тебе простить. У нас с ней не было ничего, но… Она любила тебя. Этого я тоже не мог тебе простить.

— Мне казалось ты любишь блондинку. — киваю на тонкую повязку на его правой руке, — ты женился, я смотрю? Поздравляю.

— Спасибо. Сейчас да, я люблю Трис. Но тогда… Салли казалась мне… Ты был ее не достоин.

— А ты, стало быть, был ее достоин?

— Я был моложе. Я не знаю…

— Что бы ты там ни думал, я не идиот, Итон. И все я понял. Даже готов был отдать ее тебе, лишь бы она была жива. Я наговорил ей гадостей, думал, она к тебе придет за утешением и ты спасешь ее, потому что я не мог.

— Я этого не знал. Я думал, что ты ее сдал Джанин. И убил потом.

— Ну ясен пень, по-другому ты и не подумал бы.

Какое-то время опять молчание. Ночь темная и тихая, воздух густой и влажный, кажется что его можно потрогать рукой, зачерпнуть и пить, как из источника. Сигареты выкурены, окурки затоптаны, а мы все стоим, привалившись к дереву, плечом к плечу и молчим.

— Слушай, — Итон трет затылок, будто он у него ноет, — ты урод и сукин сын, конечно. Но я помню. Я все помню, Эрик. Я помню наши рейды, я помню, как однажды, ты откопал меня из-под обломков рухнувшего здания, как ты искал меня, когда остальные забили уже, думая, что выживших нет. Я гнал от себя эти мысли, потому что у меня не укладывалось в голове, как человек может быть сволочью и нормальным парнем одновременно.

— Итон, тебе не обязательно все это мне говорить сейчас…

— Подожди, Эрик. Мне самому паскудно. Я, когда увидел… Я бы не смог такое пережить…

— Ты удивишься, что можно пережить после опытов Джанин.

— Я был подопытным Джанин. Она ввела в меня какую-то свою новую разработку… Несмотря на дивергенцию, я был в моделировании и чуть не убил Трис. Она меня разбудила, и когда я очнулся, мой пистолет был приставлен к ее лбу… Я мог ее убить и ничего не мог с этим поделать. Я думал, что друзья — это враги и наоборот. У меня в голове все как будто перемешалось, при этом я все помню и знаю, что я все делал осознанно. Это страшно…

Я не знаю, что на это сказать. Мое моделирование не было похоже на современное, за которое отвечает программа. Моя программа сидела прямо у меня в голове, пытаясь медленно, но верно изменить мою личность.

— Я вообще не знал, что я под моделированием был все это время. — голова совсем разболелась и пульсировала почти не переставая. — Я думал, что я такой и есть. Хотя теперь я даже и не знаю, какой я есть. Я знаю только одно, суки Джанин больше нет, а дело ее живет. Во мне, в лидерстве Сэма… Это надо прекратить.