По выходным тринадцатилетние девочки просыпаются поздно. Приблизительно к обеду. И, не вставая с постели, врубают в своей комнате музыку. Видимо, дребезжание оконных стекол и дрожь стен помогают взбодриться. Потом всклокоченные девочки выползают в коридор и кричат со второго этажа вниз:

– Па-а-ап! Мы проснулись!

– Ништяк! Весь дом в курсе.

Будучи отцом сразу двух тринадцатилетних девочек, Гай Крайтон разбирался в девочковом распорядке, как никто. А еще он разбирался в фасонах платьев, капроновых колготках, заколках для волос, символике "Хеллоу Китти" и куклах Барби. К счастью, последние были уже пройденным этапом, поскольку сейчас Элли и Энни больше волновала тушь для ресниц.

Вообще, Гай, мотавший срок отца-одиночки уже двенадцатый год, не освоил за это время лишь две премудрости: плетение кос и философское отношение к пронзительным завываниям поп-певцов. На его удачу, утренняя какофония обычно длилась недолго, минут тридцать, пока девчонки умывались и одевались. Потом гнусавые поп-певцы переползали со своими страданиями в плееры и исчезали из жизни Гая до следующего утра. Поэтому с традицией пробуждения дочерей отец смирился, как смиряются со всяким неизбежным злом.

– Па-а-ап, я не буду омлет!
– крикнула сверху Энни.

– И я!
– сразу же отозвалась сестра.

– Яичницу с беконом!
– прокричала первая.

– Да!
– тотчас согласилась вторая.

В некоторых вопросах они были на редкость единогласны.

– Угу, - ответил отец, прекрасно понимая, что за яростным воем колонок его не услышат.

Гай отложил в сторону читалку и поднялся из-за стола, за которым пил кофе. Третий день послерейдового отпуска. Можно побаловать соскучившихся девчонок традиционным завтраком (потому что лучше, чем папа, его не готовит никто), почувствовать себя любимым отцом, которому по вечерам подтаскивают пиво и делают сэндвичи с тунцом... Красота-то какая!.. Он открыл холодильник, достал упаковку с беконом, яйца и поставил сковороду на плиту.

Скоро наверху стихло, а на лестнице сразу же послышался топот ног.

Гай как раз стряхивал яичницу со сковороды на тарелки.

– Привет!
– это Элли.

– Привет!
– а это Энни.

Одновременный поцелуй - в левую и в правую щеку, а потом дружный, полный предвкушения выдох:

– М-м-м!..

– А ты уже позавтракал?
– спросила Энни, с ногами забираясь на стул.

– Ага.

– Тогда, чур, я приготовлю обед!
– Элли отправила в рот хрустящий ломтик бекона и придвинула к себе огромную кружку с чаем.

– Не вопрос.

– А я ужин!
– обрадовалась Энни, которую, хлебом не корми, дай поэкспериментировать с продуктами.

– Ну, уж нет!
– хором ответили сестра и отец.

– Давай лучше, я сразу все, что пригорит и не дожарится, в блендере перемешаю и залпом выпью?
– миролюбиво предложил Гай.
– И тебе приятно, и мы быстрее отмучаемся.

Дочь в ответ на это фыркнула. Впрочем, было видно, что фырчит без обиды, давясь смехом. С готовкой у Энни отношения складывались самые непростые.

– Пап, а в развлекалку идем вечером?
– вклинилась Элли, переводя тему разговора.

– Не-е-е, только не вечером!
– тут же переключилась сестра.
– Идем днем, а потом на великах!

– На великах лучше сейчас. Можно сэндвичи взять. Я сделаю с ветчиной!

– Ты опять ее нарежешь, как бумагу!

Вот чем хорошо быть отцом двух дочерей, так это тем, что они практически не нуждаются в собеседниках. Хотя, когда жена свалила, бросив близняшек на его попечение, Гай искренне подозревал, что вздёрнется. Они всё делали одновременно: ели, спали, писались, пачкались, плакали... А если он надолго уходил в рейды, то когда возвращался обратно, они его еще и пугались, успевая забыть.

Соблазнительная мысль сдать обеих в интернат полного пребывания с возможностью забирать в гости раз в месяц посещала отца не раз, не два и даже не три. Он частенько об этом думал. Когда вычесывал жвачку из волос рыдающей Элли, когда делал примочки орущей Энни, поигравшей в парке с ядовитым плющом, когда тащил обеих брыкающихся и вопящих к дантисту... К счастью, денежное довольствие рейдера, подкрепленное дополнительными доходами, вполне позволяло нанять няню - святую чернокожую женщину с трудной финансовой судьбой, тремя детьми и пятью внуками. То, что надо уставшему мужику.

– Я вам не нравлюсь?
– спросила его няня Мэри на собеседовании.

Она весила больше центнера, была колышущейся и седой.

Гай хмыкнул:

– Няни в моих фантазиях моложе, стройнее и одеты в короткие юбки. Но я б таким детей не доверил.

Няня Мэри шутку не оценила, посмотрела с угрюмым неодобрением.

– Вы отлично подходите, - заверил ее молодой отец.

Она и правда подходила, он пробил ее досье по всем базам, благо связи позволяли. Отличная няня. Но Гай все равно установил в доме несколько скрытых камер. И честно предупредил: