Она извивалась под ним.

— Только попробуй заставить меня ждать, и я…

Больше никакого ожидания. Гейб проник в нее одним быстрым движением, от которого Эмерсон запрокинула голову и выкрикнула его имя.

Он погрузился в нее по самое основание. Ему было необходимо почувствовать себя окруженным ее теплом. Она цеплялась за него, обхватив руками и ногами, и Гейб чувствовал, как ему в ягодицы впиваются проклятые каблуки.

Когда он начал двигаться, Эмерсон снова начала тихо вскрикивать.

— Ох, ты меня наполнил.

И она тоже его наполнила — наполнила светом зияющую пустоту внутри. Эмерсон вытеснила мрак.

Гейб начал объезжать ее быстро и жестко, но она приветствовала каждое мощное движение. Эмерсон блуждала руками по каждому дюйму его кожи, до которого могла дотянуться.

Он чувствовал, как ее тело сжимается от подступающего оргазма, отчего его собственная разрядка начала нарастать несущимися по позвоночнику электрическими импульсами.

Гейб толкнулся снова, и когда Эмерсон кончила, проглотил ее дикий крик.

Мгновение спустя он, простонав ее имя, последовал за ней. Тяжело дыша, Гейб спрятал лицо в изгибе ее шеи. Он пробыл без Эмерсон всего несколько часов, но даже они разорвали его изнутри.

Она была здесь, в его руках. Каждый великолепный сексуальный дюйм. Эта женщина пробралась Гейбу под кожу, и ему никогда ее не вывести, да он и не хотел.

Эмерсон безраздельно принадлежала ему.

***

Чутье подсказывало Эмерсон, что наступило утро. Она научилась доверять своему внутреннему будильнику, поскольку на базу не поникало ни единого луча света, чтобы подать телу сигнал просыпаться.

Эмерсон крепче прижалась к груди Гейба. Они лежали с переплетенными ногами, и каждый дюйм ее тела был расслаблен. Гейб поглаживал Эмерсон и то, как он это делал, вызвало у нее улыбку. В его прикосновениях было нечто, напоминающее благоговение.

Умиротворение прервал раздавшийся писк. Коммуникатор. Черт возьми.

— Это твой или мой?

— Мой, — Гейб поерзал и протянул руку.

Повернувшись, Эмерсон прижалась губами к его коже. Хм, весь этот голый торс. Пока Гейб разговаривал по коммуникатору, его голос грохотал в груди. Когда тон ужесточился, Эмерсон нахмурилась и села, убирая с лица волосы.

— Мы там будем, — Гейб захлопнул прибор.

— Что случилось? — спросила она.

— Лучший парень в команде Санты, Девлин, что-то обнаружил.

— Центр генетики?

— Маркус не уточнил. Может быть, и центр. Нам нужно пойти в улей, — губами прижавшись к ее губам, он со стоном замер, но затем поднялся с кровати. Гейб начал одеваться. — Кажется, на выходе с территории хищников этого Девлина немного помяли.

— Почему меня никто не вызвал? — подскочила Эмерсон и принялась искать свою одежду.

— Не знаю.

Обнаружив юбку и кофту без бретелек, она скривилась.

— Мне нужно заскочить в свою каюту.

Гейб проследовал за ее взглядом.

— Черт, да. Ты зайдешь в этом в улей только через мой труп.

— Ну, хотя бы туфли? — поддразнила Эмерсон.

— Нет, — прорычал он. — Довольствуйся тем, что у меня на заднице остались следы от твоих каблуков.

Спустя десять минут гораздо более одетая Эмерсон с перекинутой через плечо медицинской сумкой вошла вместе с Гейбом в улей. В конференц-зале они заметили Санту, Отряд Ада и генерала Холмса, собравшихся вокруг полированного стола.

При виде вошедших, Элл с Сантой подмигнули, и на лицах обеих женщин расцвели широкие улыбки.

Но тогда Эмерсон сосредоточилась на единственном незнакомце в комнате.

Должно быть, тот самый таинственный Девлин. Он был высоким и худощавым, со слегка вьющимися волосами. Когда мужчина поглядел на Эмерсон, стали видны его глаза, настолько темные, что казались черными. Лицо Девлина было с дьявольщинкой — не красивое, но наталкивало на мысли о ночных грехах и падших ангелах.

Помимо прочего, у парня кровоточила голова. Красные струйки перепачкали его шею и пропитали серую рубашку.

Эмерсон поспешила к нему.

— Привет. Я — твой добрый доктор, который просканирует тебя, поковыряет и потычет, — она расстегнула свою сумку.

Девлин не улыбнулся, но в его темных глазах заблестело нечто, напоминавшее веселье.

— Могу ли я как-нибудь отговорить тебя тыкать и ковырять? — в его голосе слышался сильный британский акцент.

— Неа, — Эмерсон подняла медицинский сканер. — Я дала клятву и все такое. Кроме того, я получаю удовольствие, когда тыкаю и ковыряю, — отложив сканер, она принялась обрабатывать рану на голове. — Значит, ты — Девлин?