Я не стал делать резких движений, отлично осознавая, что ими только ухудшу своё самочувствие и навлеку на свою гудящую голову и онемевшее тело дополнительные муки, попытаюсь лучше вспомнить, как и что произошло, почему я нахожусь в этом положении и в этом месте.

Попробовать разобраться, конечно, можно, но как это сделать, когда в голове не то что пустота, но нет даже намёка на события, предшествующие моему теперешнему положению. Безусловно, со мной что-то произошло и, скорей всего, весьма что-то неординарное.

Так-так, надо успокоиться, нервы в этом положении - худший помощник и советчик. Как трудно напрячь память, когда в голове железные шарики перекатываются со страшной болью, и ко всему гадкому, что чувствовал до сих пор, прибавилось дикое желание пить и писать одновременно. Я никак не мог под воздействием этих необузданных желаний сконцентрироваться на дне вчерашнем, а может быть и не вчерашнем, откуда мне пока знать, когда я очутился здесь в этом состоянии. Мне ещё предстоит разобраться, с чего всё началось, как я сюда попал и откуда, но пока больше нет мочи терпеть давление мочевого пузыря, хотелось просто расслабиться и пустить под себя лужу, но какая-то подспудная мысль категорически этому препятствовала.

Вот дурачок, ко мне же прикреплён катетер, но одно дело мочиться через него бессознательно, а другое - пускать струю словно под себя.

Я с трудом разомкнул ссохшиеся уста и скорей выдохнул, чем прокричал:

– Сестра, сестра...

Почему именно это слово пришло на память, не подлежало осмыслению. Наверное, в данную минуту я ассоциировал себя с больным.

Практически без шума ко мне подошёл молодой парень в белом халате и посмотрел на меня внимательно и с удивлением сквозь изящные очки в позолоченной тонкой оправе:

– Ты звал?

– Брат, избавь ты меня от этих пут, дай возможность сходить опорожниться и напиться, а потом ещё, если тебя не затруднит, принеси мне таблеточку от головной боли и расскажи хотя бы в двух словах, как я здесь очутился.

Эта длинная тирада отняла у меня последние силы, закружилась голова, тело покрылось липким холодным потом, и я провалился опять в бессознательное состояние.

Новое возвращение к действительности было не столь мучительным, ведь я отдавал себе отчёт, что это был не страшный сон, а жуткая явь, из которой надо было обязательно найти выход, а главное, прояснить для себя реальность происходящего. По-прежнему от невыносимой боли гудела голова, и я не мог пошевелить суставами. Во рту от неуёмной жажды скопился сгусток липкой слюны, но непреодолимое желание помочиться прошло.

Опять с трудом чуть приоткрыл глаза и увидел уходящего от моей кровати уже знакомого мне молодого человека со стеклянной уткой в руках, наполненной чуть не до половины светло-коричневой жидкостью.

Ага, пока я вырубился, мне дали возможность облегчиться, и то слава богу. Так, с одним вопросом уладили, но их же было непостижимое множество, как, впрочем, страданий и неудобств.

Пока я мысленно предавался этим размышлениям и начал обдумывать своё нынешнее положение, вернулся Дима:

– Димыч, а где Лиля, она скоро ко мне придёт?

– Скоро, я уже ей позвонил, что ты пришёл в себя, она чуть умом от радости не поехала, уже летит к тебе на всех парусах. Сейчас к тебе должны заявиться врачи, я им тоже уже сообщил, что ты вышел из комы.

– Братэлло, а какое сегодня число, почему я здесь и как долго пребывал в отключке?

– Ну, сразу столько вопросов! Начнём с того, что благодаря провидению ты жив, а теперь ещё и в сознание пришёл. Пошевели лучше пальцами рук и ног...

Я напрягся и почувствовал руки Димы на пальцах своих ног.

– Чувствуешь?

– Ещё как, приятно. Дружбан, помассируй мне, пожалуйста, спину, вся уже замлела, а тут эти шланги и ремни повернуться не дают...

Дима расстегнул ремни на моих запястьях, и я с удовольствием задвигал руками.

– Вот теперь другое дело.

– Ну-ка, дохлый Сокол, переворачивайся на бок, чтобы я тебе спину почесал.

Я спокойно и с удовольствием подставил Диме спину, с блаженством принимая его добрые руки на себе.

– Витюша, не всё тебе спинки мять и гладить, надо и тебе доставить удовольствие, ничего в будущем отработаешь.

– Отработаю Дима, отработаю... Слышишь, кореш, я такое во сне видел, что уже и не пойму, где тут явь, а где сон, но боюсь ты меня за психа примешь.

– Ничего удивительного... после такого удара бутылкой по голове. Что ты хотел у меня спросить: какое сегодня число, сколько дней ты провалялся, находясь между жизнью и смертью, или где твои закадычные дружки Петька с Игорьком? А, может, хочешь узнать, как Лилька вся извелась, глядя на твоё неподвижное тело и уповая на судьбу, чтобы ты остался жив и неважно какой. Вот дурища моя сестра, так любить...