Кларк смеётся, когда её папа начинает имитировать голос Лексы:

— Доброе утро, тесть, свекровь.

Эбби присоединяется к нему, сделав тот же голос:

— Какой хороший день сегодня, не так ли?

Фыркая в смехе, Лекса берёт сливу с блюда на столе и бросает её в Эбби и Джейка. Кларк взмахивает руками в воздухе и заливается смехом, когда одна из слив попадает в голову Джейка и оставляет на лбу фиолетовый сок.

Эбби начинает визжать, когда Джейк подбирает сливу с пола и пытается кинуть ей в лицо, но когда женщина прячется от него, песня по радио меняется, и Джейк начинает кружиться.

Увеличивая громкость радио, Джейк кричит:

— Давайте, дети. Это наша песня, — он проходит вокруг стола и тянет Кларк со стула, тут же начиная вертеть её вокруг.

Они танцуют дико и без ритма, неразборчиво и не синхронно, но со смехом создавая собственную мелодию между собой. Джейк вращает Кларк и опускает её, крича при этом «Не бросай меня!». Лекса смеётся, смотря за ними. Теперь — она видела это там много раз, и до сих пор не может сдержать улыбки, которая каждый раз появляется на её губах.

Вот, что такое семья. Именно так она и ощущает это.

Когда песня подошла к концу, Кларк засмеялась и сжала руку отца на уровне локтя:

— Люблю тебя, пап, — сказала она, и Джейк поцеловал её в макушку, придерживая дочь за спину.

— Я тоже тебя люблю, Кларк, — сказал он ей, — больше, чем все звёзды небо.

Следующая песня звучит из радио. Она живая и весёлая. Джейк улыбнулся и начал вытаскивать уже Лексу.

— Твоя очередь, ребёнок!

Лекса на это может только усмехнуться и закатить глаза, пока Джейк кружит её вокруг. Эбби и Кларк наблюдают за этим с одинаковыми улыбками.

***

Кларк встряхивает воду с больших листьев шпината и складывает их в корзину, после чего идёт к продавцу и отдаёт наличные. Она любит фермерские рынки, а этот — особенно. Он всегда оживлён и открыт круглый год, хоть и в межсезонье только по средам и субботам. Кларк не имеет представлений, как продавцам удаётся сохранять такой великолепный, широкий ассортимент продуктов и такое количество ярких, красочных цветов посреди зимы. Она невероятно благодарна за это. Конечно, поставки делаются не в таком изобилии и они не так разнообразны, но всё равно, всегда есть из чего выбирать.

Подпевая уличным музыкантам у крупного навеса, Кларк слегка покачивает свою корзинку и идёт до следующего киоска. Она чуть не роняет маленький контейнер с чесноком, который только что приобрела, когда видит знакомые каштановые волосы, спадающие с плеч над великолепными рядами с горошком.

Лекса немного согнулась в талии, прижимаясь носом к мягким лепесткам ярко-синего лепестка. Кларк не может не наблюдать за этим. Что-то шевелится в её кишечнике, порхает между рёбрами и болит в пальцах. Блондинка жаждет переместить эту картину на холст.

Её ноги двигаются без команды, и расстояние между девушками сокращается за секунды:

— У тебя всегда была слабость перед цветами.

Лекса застывает, резко выпрямляется и разворачивается.

— Кларк.

Кларк закрывает глаза на звук своего имени из губ Лексы, с её языка, сопровождающегося прекрасным, мягким голосом. Такое ощущение, будто все лучшие кусочки из прошлого сейчас кружат в воздухе в одном этом слоге.

— Привет.

— Здравствуй.

Ступив с ноги на ногу, Кларк поискала глазами Костию. Когда она её не увидела, то спросила:

— Ты сегодня одна?

Лекса коротко кивнула:

— Костиа спит. У неё сроки подходят, так что она работала всю ночь.

— Оу, — сказала Кларк, закусив нижнюю губу.

— Она писатель.

Кларк кивнула:

— Так, какой-то ужин, да?

— Какая-то катастрофа, — сказала Лекса, коротко смеясь. В её глазах видна нежность, когда она смотрит на Кларк, и блондинка сейчас просто горит желанием сделать шаг вперёд, забрать её и сбежать, преодолевая любые ограничения. Она задаётся вопросом: чувствует ли Лекса по-прежнему себя в безопасности рядом с ней и любимой ею, как чувствует это Кларк.

— Спасибо тебе, в любом случае, — говорит Кларк, облизывая губы. — За то, что сделала для меня.

— Конечно, Кларк, — сказала Лекса, мягко кивнув. — Рада, что система подсчёта всё ещё помогает.

У Кларк случалось много панических атак в течение года после смерти отца, и Лекса присутствовала практически на каждой.

— Удивлена, что ты всё ещё помнишь про это.

— Ты не удивлена, — сказала Лекса, слегка улыбаясь. Кларк почувствовала, словно эта улыбка проникла в каждую её часть.