Ни единого слова не прозвучало за двадцать минут езды до дома Эбби, и они совсем мало говорят, когда уже приехали. Аня и Рэйвен перелазят в свои машины, чтобы дать Эбби и Кларк немного времени, они обещают проведать их позже. Лекса предлагает уйти, но Кларк держит её слишком сильно, и Эбби подталкивает их в сторону дома, так что она остаётся. Она всё равно никогда не хотела уходить.

Это и её дом тоже.

Он тоже её любил.

В доме прохладно, но это не отпускает. В пространстве чувствуется удушье, оно заполнено тишиной, которая, кажется, высасывает кислород из воздуха и заставляет его гореть в лёгких. Лекса не может заставить себя посмотреть на стены, на висящие на них фотографии, которые напоминают о том, что они потеряли.

Эбби делает всего пару шагов, когда поворачивается и обнимает Лексу и Кларк. Она сжимает их, тихое рыдание издаётся от неё, после чего она берёт себя в руки и целует сперва в лоб Кларк, а следом и Лексу.

— Я пойду, прилягу ненадолго, — шепчет она усталым и напряжённым голосом. Она едва держала себя в руках с тех пор, как пять дней назад к ней постучались полицейские, чтобы сообщить об автомобильной аварии.

Она снова поцеловала Кларк в лоб, и когда она немного отходит назад, в её глаза стоят слёзы.

— Люблю тебя, — шепчет она, коротко целуя Кларк в щёку. Она не дожидается ответа и разворачивается, исчезая в коридоре.

Их руки до сих пор прижаты друг к другу, когда они смотрят на Эбби, и блондинка поворачивается к Лексе. Макияж Кларк нечёток, видны линии на щеке от слёз, глаза ещё более голубые, чем Лекса когда-либо видела, они выглядят, словно грустные и нежные сапфиры. Кларк ещё сильнее сжимает руку девушки и поворачивает голову в сторону зала.

Когда они ложатся в детскую кровать Кларк вместе, всё ещё облачённые в чёрное. Лекса сзади прижимает к себе Кларк и запускает нос в волосы девушки.

— Лекса? — шепчет Кларк в тихой и светлой комнате.

Лекса в ответ прижимается к задней части шеи Кларк и ждёт, когда Кларк снова начнёт говорить. Сердце брюнетки стискивается в груди. Воздух в лёгких ускользает в порыве дыхания, словно кто-то ударил её в живот. Это очень больно, и это можно никогда не перестать причинять боль.

— Мой папа умер.

Глаза зажмурены, Лекса с силой вдыхает воздух через нос, пропуская запах пота и духов Кларк. Она сжимает её руку, которую всё ещё держит на животе Кларк.

— Я знаю.

— Мой папа, — сказала Кларк, дрожа. — Мой папа. Мой папа умер. Он умер. Он… Мой… Он… — её голос ломается, извергается, словно вулкан между зубами — жгуче и разрушительно.

— Хорошо, — хрипит Лекса, не в силах больше держать свой голос твёрдым. — Хорошо, иди сюда, — она тащит к себе Кларк, пытаясь повернуть её.

Кларк обернулась в руках Лексы и легла на её грудь, трясясь и рыдая на рубашке Лексы, словно готова раствориться. Она бормочет всё те же слова снова и снова между всхлипами, а Лекса держит её как можно сильнее.

— Дыши, Кларк, — шепчет Лекса, зная, что Кларк слишком близка к тому, чтобы ненавидеть себя. — Ты должна попытаться успокоиться, чтобы суметь дышать, как сказала твоя мама, помнишь?

Всего день назад, у Кларк случилась первая паническая атака с тех пор, как Лекса её вообще знала. Это испугала их обеих, Кларк хватала воздух ртом между жутким рыданием и задыхалась от собственных слов. Лекса выкрикивала имя Эбби достаточно, чтобы её голос сорвался, и тогда она только могла сидеть сложа руки и смотреть, как Эбби успокаивала Кларк, заставляя её сосредотачиваться на подсчёте и дыхании.

Лекса растирает спину Кларк и радуется, когда чувствует, как её девушка снова начала дышать. Каждый вдох проходит спокойнее и устойчивее предыдущего между небольшими всхлипами и стонами. Лекса шепчет, прижимаясь ко лбу Кларк.

— Всё нормально, — прошептала она, и Кларк кивнула на её груди.

Они лежали вместе в тишине, казалось, часами, годами, прежде чем Кларк перелегла на их общую подушку так, что лица девушек оказались всего в паре дюймов друг от друга.

— Я ненавижу это, — сказала она тяжёлым, словно гравий, голосом, убирая волосы с мокрого и липкого лица.

Лекса кивнула и сжала руку Кларк, их пальцы переплетены между их телами.

— Я тоже.

— Это не правильно, — слёзы проскальзывают на поверхность подушки, Кларк вытирает лицо и предотвращает новый поток. — Это…

— Неправильно, — повторила Лекса, тяжело вздохнув и вытирая новые слёзы со щеки Кларк. — Я знаю.

— У меня чувство, будто я живу в какой-то другой дерьмовой жизни, — прерывисто произносит Кларк, закрывая глаза на мягкое прикосновение Лексы. — словно это не может быть реальностью. Я хочу проснуться и понять, что это — не моя жизнь. Это просто ночной кошмар. Я просто хочу, чтобы это был ночной кошмар, что я сейчас проснусь, а ты будешь обнимать меня, и всё это оставит меня.