Великое решение. Конечно, так красиво у нас бы не получилось. Но круглый стол по какому-то сходному сценарию – Горбачев, представляющий Компартию, и оппозиция – был абсолютно необходим. Нужно было договариваться о правилах игры на переходный период, соглашаться на оппозиционную роль и оппозиционную квоту в парламентах и давать коммунистическим реформаторам возможность действовать, они должны были выполнить определенную задачу – и это было бы лучше для демократов.

Представьте себе, что всю ту работу, которую сейчас предъявляют в качестве обвинения демократам, проделали бы коммунисты, прежде чем уйти, проиграв на свободных выборах. Это они должны были делать – освобождать цены и многие другие вынужденные шаги, взяв на себя ответственность. А так они возложили это все на нас, и нам, к сожалению, пришлось доделывать. Иными словами, шанс на круглый стол и на совместную деятельность на основе договоренности с Горбачевым в 1990-е годы существовал.

В начале 1991-го договоренность была абсолютной необходимостью: Горбачева подпирала консервативная группировка, уже готовившая переворот. И нам было понятно, что переворот – только вопрос времени, он неизбежно произойдет. Союз трещал по швам, начинались провозглашения пока суверенитетов, еще не независимостей, но было ясно, что на этом никто не остановится. Вот в этот момент единственными стабилизирующими силами могли быть тандем Ельцин – Горбачев и некоторое подобие круглого стола – генеральное соглашение между правящей партией и оппозицией.

Но в итоге этот круглый стол, несмотря на то что он как бы и был (почти свободные выборы в представительные органы власти разных мастей, Новоогаревский процесс и прочее), в содержательном и политическом смыслах так и не случился.

В финале нашего разговора я хотел бы задать вам главный, пожалуй, вопрос нашего исследования. Как вы считаете, реально ли было сохранить СССР тогда, на том историческом отрезке? И нужно ли было это делать, с вашей точки зрения – участника и свидетеля событий тех мятежных лет?

СССР как насильственно скроенную большевиками глобальную идеологическую империю, существовавшую ради всемирного торжества коммунизма, сохранить было нельзя. Абсолютно нельзя. Это было искусственное образование, державшееся только на систематическом насилии и монополии одной идеологии, одной партии. Как только ослабла монополия, посыпалась конструкция. Вот в этом виде сохранить ее было нельзя.

В обновленном виде, как добровольное объединение государственных образований, можно и надо было сохранять. К этому все шло: 20 августа 1991 года должен был подписываться новый Союзный договор. Там девять республик объединялись в такое содружество, о котором сейчас мечтает Евросоюз. Мы слышим сегодня заявления европейских лидеров – они годами бьются над конституцией и над некоторыми другими союзными вещами. Все то, над чем они годами старательно работали и пытались объявить позитивной целью Евросоюза, было заложено в том договоре, и это – наша несостоявшаяся реальность.

Александр Владимирович Руцкой

Герой Советского Союза, генерал-майор авиации

В те годы народный депутат РСФСР, первый и единственный вице-президент Российской Федерации.

Итак, 1989–1990 годы. «Парад суверенитетов», распад Восточного блока, серьезный экономический спад и потребительский кризис, избрание Горбачева президентом и так далее. Александр Владимирович, что вам в тот период запомнилось больше всего? Что вам показалось самым значимым или знаковым для того периода истории страны?

Внимательно проанализировав и осмыслив хронику событий, можно подвести итог – политическая анархия и безрассудство, называемое тогда перестройкой. Перестройка ответственности, переход дисциплины в демагогию, а экономики страны в криминальную кооперацию и базар в конечном итоге разрушат страну, а некогда единый советский народ ввергнут в межнациональные побоища и гонения. Вот такое было новое «мышление». Главная ошибка Юрия Андропова [6] – рекомендовать и предложить избрать Генеральным секретарем ЦК КПСС безграмотного, но амбициозного Горбачева. Под стать себе Горбачев подобрал и главных советников. Под нож шло все: обороноспособность страны, военно-промышленный комплекс, геополитические интересы страны. Рушилась стабильность в обществе. Пустые прилавки, очереди за товарами первой необходимости… Разваливались управленческая и рабочая дисциплина, ответственность в промышленности, сельском хозяйстве. Расцветали спекуляция, мздоимство, коррупция. При этом всем вбивалось в сознание, что это временные трудности перестройки.

Вместо того чтобы активно заняться кадровой политикой в КПСС – от райкома партии до Политбюро ЦК КПСС, внести изменения в программные документы и Устав партии, в основной закон страны – Конституцию, активно включиться в экономические реформы, Горбачев пустил все на самотек, подменив реальные действия демагогической перестройкой. Члены Политбюро и кандидаты в члены Политбюро, первые секретари КПСС союзных и автономных республик, краев, областей возомнили себя вершителями судеб, воеводами, видя слабость Генерального секретаря ЦК КПСС, выстраивали власть на местах под себя. После того как в марте 1990 года III съезд народных депутатов СССР отменил 6-ю статью Конституции СССР, декларирующую руководящую роль КПСС, и учредил пост президента СССР, а затем избрал президентом СССР Горбачева, практически все первые секретари КПСС республик также решили стать президентами. Шлюзы по смыву СССР открылись в апреле 1990 года, когда были приняты законы «О языках народов СССР» (позволяет закрепить в республиках статус национального языка как государственного) и «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации» (согласно этому закону союзные республики становились суверенными советскими социалистическими государствами, автономные республики также становились суверенными государствами).