— Что я скажу? — тихо молвила Сун И, устремив взгляд на Дон Су.

— Ты веришь мне?

Сун И молча кивнула головой.

— Что бы ни случилось, ты будешь верить мне?

Слова Дон Су проникали в самое ее сердце и рождали в нем тревожное волнение. Она оставила шутливый тон и с молчаливой серьезностью кивками отвечала ему.

— Спасибо, Сун И… Я тоже верю тебе.

Дон Су взял ее руки. Сун И не противилась. Она сидела, опустив голову.

Вдруг сзади них послышался шорох. Они испуганно оглянулись. Дикая козуля спускалась по склону. Завидев людей, она в испуге шарахнулась в сторону.

— Ох, как я перепугалась! — засмеялась Сун И. — Противная козуля!

Смех ее был радостный, счастливый.

— Ха-ха! Козуля, наверное, подслушивала нас!

Сун И поднялась с земли.

— Я пойду вперед, Дон Су.

— Ладно, иди… Только смотри, не забудь нашей клятвы. Свидетель — козуля с этой горы!

Сун И оглянулась еще раз и побежала вниз. Дон Су сидел и смотрел ей вслед. Когда она скрылась за ельником, он глубоко вздохнул.

Там, внизу, где прежде было болото, раскинулись рисовые плантации. Вода поблескивала на солнце. Она блестела и на приусадебных участках Дон Су и Сун И, засеянных рисом.

Как изменилась деревня! Неузнаваемой стала вся жизнь крестьян!

Дон Су все думал о своем разговоре с любимой девушкой. Они снимут со своих полей богатый урожай! Как это будет хорошо! По-новому, счастливо заживут теперь крестьяне!

А он, Дон Су, приведет в дом Сун И, обзаведется семьей. При мысли о том, какое его ждет счастье, Дон Су почувствовал сильное, радостное волнение.

Предзакатное солнце щедро освещало землю теплыми лучами. Откуда-то доносился звук свирели: это играли девушки, собиравшие по полянам дикорастущие травы. Слышалась протяжная песня пахаря.

В этот день пахал целину и Куак Ба Ви. Плодородная почва сулила обильный урожай. Шагая за сохой, Куак Ба Ви рисовал в воображении картины своей будущей жизни. Ему не давала покоя неотвязная мысль о Сун Ок.

— Ирра, ирра!.. — подстегивал он вола, и эхо его зычного голоса раздавалось на склоне сопки Апсан, по которому бегом спускалась Сун И.

У Куак Ба Ви свадьба.

В этот день он поднялся с постели пораньше, тщательно умылся и переоделся во все новое. Вчера вечером он побывал в волости: сходил в баню, заглянул в парикмахерскую, в общем привел себя в полный порядок.

Скинув свою неизменную грязную телогрейку, Куак Ба Ви выглядел сейчас совсем другим человеком.

— Ого! Настоящий жених! Его и не узнаешь!

— Недаром говорят: наряд человека — его крылья!.. Кто следит за своей внешностью, всегда хорош будет!

Проведав, что Куак Ба Ви собрался ехать к своей невесте, к нему в дом начали стекаться любопытные. Женщины стояли сбившись в кучку; завидев вышедшего во двор Куак Ба Ви, они стали шушукаться, пересмеиваться.

— И за хлебом, и за человеком уход нужен. Как он бедствовал прежде! И как ему теперь хорошо!

— Разве только ему? Невеста тоже, небось, рада-радехонька!..

— Невеста-то у него, говорят, уж очень приглядная!

— А ты разве не видела ее?.. Она же к нам часто ходила, когда мы целину поднимали. И работала вместе с нами.

— Э, не будем завидовать! Время теперь такое, что наши дети не хуже заживут!

— Верно! Так что, молодицы, теперь только рожать да рожать!

— Ха-ха-ха!

Куак Ба Ви подвели оседланного коня, которого прислал Кан Гюн. Опершись ногой о стремя, Куак Ба Ви легко вскочил в седло.

Вести коня под уздцы вызвался Чен Сек из хутора Твигор, в посаженные отцы был выбран Тё Дэ Мо, а шафером — Пак Чем Ди. Тё Дэ Мо для посаженного отца — самая подходящая кандидатура: у него было пятеро детей.

Верхом на гнедом коне Куак Ба Ви выехал со двора. Вслед за ним с криками «мансе» толпой двинулись односельчане. Человек десять, шагая рядом с всадником, распевали напутственную песню.

Путь Куак Ба Ви лежал в волостной центр, к дому Сун Ок.

Несколько дней назад Кан Гюн сообщил, что у него есть к Куак Ба Ви срочное дело, и попросил его, если тот не очень занят, зайти в волость. Куак Ба Ви тут же отправился и застал Кан Гюна в партийном комитете.

— А, товарищ Куак! Пришел? Ну, не будем терять времени. Пошли к Сун Ок.