— Уж не думаешь ли ты, дорогой Симион, что все, что нам удалось сделать до сих пор, не стало реальной основой для дальнейшего строительства? Знаешь, что это означало бы? — Мога подошел к письменному столу и стал рядом с креслом. — Это означало бы, — продолжал он, — что за все время, которое мы проработали здесь, мы только поднимали шумиху, строили колхоз на песке… Ты можешь с этим согласиться?

— Ну, это абсурд, конечно! — ответил Лунгу. — Но не станете же вы отрицать, что у председателя Моги при главном агрономе по виноградарству Лянке дело пошло бы как по маслу.

— Я придерживаюсь мнения товарища Лунгу! — неожиданно воскликнул Кырнич, внезапно покраснев. Теперь он казался совсем юным мальчишкой, впервые присутствовавшим на беседе со взрослыми.

«Кырнич еще совсем зелен! — с сожалением подумал Триколич. — Когда он закончил институт? Четыре, пять лет назад?..»

— Может быть, я и ошибаюсь, — продолжал Мога, — но у меня создалось впечатление, что мы боимся. Нас напугало число — миллион, миллион саженцев… Трудно будет вначале? Да, трудно! Это естественно!.. Но мы же коммунисты, и мы обязаны всегда быть там, где труднее всего, — загорелся он. — Может быть, я говорю слишком громко, как с трибуны. Но разве наша жизнь — это не та же трибуна, с которой мы все должны сказать свое слово? Михаил Лянка, к примеру, уже сказал свое слово. На него и в будущем можно полностью положиться.

Казалось, что буря, бушевавшая за стенами, сейчас ворвется в кабинет. Почувствовав это, Андрей Веля прервал Могу и спокойно сообщил:

— Несколько дней назад Михаил Яковлевич был у меня. Мы говорили о будущем колхоза, и то, как он ставил вопросы, обрадовало меня. Жаль, что его сейчас нет. Хотелось бы, конечно, знать и его позицию по этому вопросу.

«Что с ним могло случиться? — с досадой думал Мога. — Неужели машина сломалась? В таком случае ему следовало добираться пешком, но все-таки прийти».

Лянка никогда не опаздывал на заседания и собрания. И отсутствовал именно сегодня, когда дело касается его лично, когда обсуждаются такие важные вопросы. Уж не специально ли это, чтобы кандидатура его отпала сама собой? Мога тут же отогнал от себя эту мысль: иначе выходит, что он, Мога, столько лет проработавший вместе с Лянкой, так и не разобрался в нем…

Видно, случилось что-то очень серьезное, что задержало Михаила. Мога посмотрел в окно. Улица была пустынной, метель бушевала по-прежнему. Только перед зданием правления появилось несколько человек с поднятыми воротниками. Люди стояли спиной к ветру и взволнованно объяснялись, казалось больше жестами, из-за бури, которая заглушала все своим воем.

«Вот и мой крестник Костика, — подумал Мога, увидев Мирчу, который торопливо подходил к тем, кто продолжал беседовать невзирая на непогоду. — Без Костики свадьба — не свадьба!»

Внезапно появился грузовик, остановился возле группы мужчин; Мирча первым полез в кузов, за ним последовали остальные, и грузовик сорвался с места. «Чего это им вздумалось кататься по такой погоде? Уж не предложил ли им Мирча угощение, в честь того, что наконец отделается от меня?» — удивился Мога.

Не успел отъехать грузовик, как на улицу и на дома налетел белый шквал. Большие снежные хлопья слипались, образуя длинные тонкие ленты от земли до неба. Ветер на минуту разрывал их, разбрасывая по сторонам, но они опять появлялись, окутывая деревья, дома.

— Может быть, товарища Лянку застигла где-то метель? — предположил дед Ион Прикоп. Все беспокойно поглядели в окно.

— Да, но дисциплина есть дисциплина… — недовольно проговорил Веля.

— А может, лучше, что мы начнем пока без него? — невозмутимо спросил Назар. — Сперва разберемся сами, а он как раз подоспеет.

— Ладно, — согласился Веля. — Поговорим о кандидатуре Никуляну. Вы все знаете его, давайте обсудим.

Наступило напряженное молчание, никто не спешил взять слово. Каждый старался представить себе Никуляну в своем коллективе, понять, как он выглядит в этом кресле, ждущем хозяина. Наконец Алексей Триколич открыл рот, кашлянул в кулак, прочищая голос. Но Мога опередил его. Он заговорил врастяжку, с неохотой:

— Я бы не сказал, что знаю Никуляну как следует…

— Как так? Столько лет работает! — удивился Веля.

— Столько лет, но не со мной.

Секретарь нахмурился. Такой ответ показался ему несерьезным.

— Я могу ручаться лишь за того, с кем делил хлеб-соль, Андрей Васильевич, — продолжал Мога. Он встал и крупно, тяжело зашагал по кабинету.

В кабинете почувствовалось легкое оживление. Мога вернулся к креслу и сел, всем своим видом говоря, что он не уступит это место кому попало. Назар взял чистый лист бумаги и написал красным карандашом сначала «Лянка», потом «Никуляну», подчеркнул оба имени, поставил ряд вопросительных знаков, большей частью против «Никуляну». Затем нацелил карандаш на это имя и, помедлив секунду, решительно зачеркнул его.

Веля заметил это и, глядя на Назара в упор, спросил:

— Антип Леонтьевич, твое мнение?

Назар поднял глаза:

— Я уже говорил. Партийная организация рекомендует Лянку. Трудности берем на себя. Что до нового комбината, то, думаю, он скорей подстегнет Лянку, а не обескуражит.

— У товарища Никуляну есть своя работа, зачем срывать его с места? — спросил Ион Прикоп. — Пусть работает, ведь и там нужны сведущие люди…

Поднялся Георге Журкэ:

— Михаил Яковлевич пользуется большим авторитетом среди наших виноградарей. Мы не можем не считаться с этим…