Вернемся теперь к службе Кутузова у Павла I. С 1799 г. он выполняет ряд поручений — одно ответственнее другого. 27 сентября Павел I назначил его командующим русским экспедиционным корпусом в Голландии вместо генерала от инфантерии И.И. Германа, который был разбит французами при Бергене и взят в плен. Кутузов выехал в Голландию, чтобы принять там корпус и действовать против французов совместно с английскими войсками. Император напутствовал его очередной наградой — орденом Святого Иоанна Иерусалимского. Но доехал Михаил Илларионович только до Гамбурга. Поскольку главнокомандующий союзным воинством в Голландии английский герцог Ф. Йорк договорился с французами о прекращении боевых действий, Павел I отозвал Кутузова обратно в Россию. Здесь, с 26 октября 1799 г., Михаил Илларионович вступил в должность литовского военного губернатора. Вместе с тем он был назначен командующим одной из трех армий, которые должны были составить резерв поддержки А. В. Суворова, отправленного в итальянский поход, и, «если бы французы <…> угрожали низвержением римского императора [195] , тогда идти помогать и спасать его» [196] .

Тем временем Павел I охладел к своим партнерам по антифранцузской коалиции: к Австрии — за то, что она предательски оставила Суворова без обещанной помощи, к Англии — из-за того, что в перехваченной депеше английского посла Ч. Уитворта от 21 февраля 1800 г. Павел прочел о себе: «Император буквально не в своем уме». В этот момент Наполеон Бонапарт, только что возглавивший Францию, сделал первый шаг навстречу Павлу — шаг, равно эффектный и эффективный. Он предложил из уважения к «храбрым войскам» России возвратить на родину безвозмездно и без всяких условий всех русских пленных числом в 6732, включая 134 генералов и штаб-офицеров, причем выказал невиданную в истории войн любезность, повелев, чтоб им не только вернули оружие, но и выдали новенькие мундиры, сшитые за счет французской казны по форме их частей.

Павел I был пленен рыцарским жестом Бонапарта, которого он еще недавно называл «корсиканским узурпатором», и тотчас из врага обратился в его поклонника. Главы Французской республики и Российской империи вступили в деловую переписку, согласовывая друг с другом свои шаги не только к миру, но и к союзу. Павел I одобрял каждый шаг Бонапарта и сам делал встречные предложения, иногда даже сверх ожиданий партнера. 12 января 1801 г. он предписал атаману Войска Донского В.П: Орлову: «Имеете вы идти и завоевать Индию!» [197] — а через два дня в личном письме к Бонапарту справлялся, «нельзя ли предпринять что-нибудь на берегах Англии». К началу 1801 г. союз между Францией и Россией фактически стал уже делом решенным и мог быть оформлен в ближайшие недели.

Судя по делам и словам Бонапарта («Франция и Россия созданы географически, чтобы быть тесно связаны между собой» [198] ), вполне можно согласиться с таким знатоком истории и русско-французских отношений, как А.З. Манфред, в том, что «Бонапарт был первым из французских государственных деятелей, кто сумел понять во всем значении важность для Франции союза с Россией». С российской стороны это можно сказать и о Павле I. Разумеется, если бы заговорщикам не удалось цареубийство 11 марта 1801 г. и Павел Петрович остался бы жив и заключил союз с Бонапартом, то история России и Франции в начале XIX в. определилась бы совсем по-иному, и Кутузову пришлось бы действовать не против Наполеона, а вместе с ним.

А пока Кутузов включился в подготовку русских войск к войне с главным врагом Наполеона — Англией. Летом 1800 г. по приказу Павла I у западных границ России начали формироваться две армии: в Литве — под командованием генерала от кавалерии, петербургского военного губернатора графа П.А. Палена (в то время одного из самых близких к царю сановников) и на Волыни — под командованием Кутузова.

2 сентября последовал приказ Павла I: «Армии генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова быть готовой к выступлению в поход в 24 часа по получении повеления» [199] . Для проверки боевых качеств обеих армий 4-го, 6-го и 8 сентября в окрестностях Гатчины были проведены маневры войск (по одному корпусу от каждой армии) с личным участием Палена, Кутузова и самого Императора.

Император так остался доволен маневрами, что в день их окончания, 8 сентября, самолично вручил Палену орден Святого Иоанна Иерусалимского, а Кутузову — высший орден Российской империи, Святого Андрея Первозванного [200] .

В октябре 1800 г. Кутузов, выполняя поручение Павла I, распределял по войскам «возвращающихся из Франции российских военнопленных» [201] . Тем самым Михаил Илларионович вступил в первый (пока заочный, вполне мирный, почти союзный) контакт с Наполеоном.

Наращивая подготовку войны с Англией, Павел I 14 декабря 1800 г. повелел формировать еще третью армию — под командованием генерал-фельдмаршала И.П. Салтыкова. В то же время он, по договоренности с Бонапартом, сколачивал антианглийскую коалицию из Пруссии, Дании и Швеции, которые были недовольны претензиями «владычицы морей» на гегемонию в Европе и на хозяйственный контроль за морской торговлей вокруг Европы. По поручению Павла Петровича Кутузов в декабре 1800 г. встретил у границы и проводил в Петербург шведского короля Густава IV Адольфа, который подписал с Павлом I договор о совместных действиях против Англии в защиту свободной морской торговли.

В то время Кутузов стал уже одним из самых доверенных лиц в окружении Павла I. Версию ряда биографов Кутузова о «неровном отношении» к нему со стороны Императора [202] трудно принять всерьез. Да, случалось Михаилу Илларионовичу, как на это указывают Гуляев, Соглаев и др., получать выговоры от Павла I. Такие же и еще большие взыскания, вплоть до ареста и ссылки, получали тогда все (едва ли хоть с одним исключением) из приближенных царя — и П.А. Пален, и Ф.В. Ростопчин, и А.А. Аракчеев, и сам цесаревич Александр Павлович [203] . Надо видеть главное: при Павле и от Павла Кутузов получил звание генерала от инфантерии (1798), ордена Святого Иоанна Иерусалимского (1799) и Святого Андрея Первозванного (1800), очередное — после двух екатерининских — пожалование 1 тыс. ревизских крепостных душ [204] . Вспомним, какие ответственные военные и дипломатические поручения доверял Кутузову Павел I. «С таким генералом можно ручаться за спокойствие империи» — так говорил Павел о Кутузове [205] . Личное расположение к Михаилу Илларионовичу Павел выразил тем, что крестил двух его внуков (от старшей дочери Кутузова Прасковьи Михайловны), двум дочерям — Прасковье и Анне — пожаловал звания фрейлин царского двора, а жену его, Екатерину Ильиничну, определил в статс-дамы [206] .