Ровно в шесть в кабинет ввалился Поттер. Я пригласил его войти и еще раз напомнил, зачем мы, собственно, здесь собрались.

Мальчишка продолжал меня удивлять своей наглостью. Нет, я понимаю, я ему не нравлюсь, но это же не повод не соблюдать субординацию. Все-таки я его учитель, а он мой ученик, а Поттер еще бы похлопал меня по плечу со словами: «Здорово, Сев!» Поморщившись, я постарался поставить мальчишку на место. Не скажу, что мне это удалось. Но хоть фамильярности поубавилось.

Затем я провел краткий курс по теме о том, что такое вообще окклюменция и легилименция. Судя по виду Поттера, тот не понял ни слова. Что не удивительно. Когда человек не хочет что-то понять, он и не поймет сказанного никогда. Я вообще начинаю все больше сомневаться, что в мозге Поттера присутствует серое вещество. В отсутствии хотя бы небольшого кусочка такого жизненно важного элемента человеческого организма, как мозг, мы с Малфоем и, видимо, Лорд (он как человек любознательный явно не смог пройти мимо надвигающейся на него пустоты) начали подозревать после того, как парень начал связываться с Томом напрямую. И никто не сможет убедить меня, что это именно я виноват в том, что парень стал слегка ущербным. Да, он должен отставать в развитии от своих сверстников, но на год-полтора, не больше. А не вести себя как обиженный на весь свет первоклашка, который отказывается учиться читать с воплем: «Зачем вы заставляете меня делать то, чего я не хочу?» — это уже зависит явно не от меня. Ну вот есть же в школе студенты, которые занимаются не так блестяще, как та же Грейнджер, но они добиваются хоть каких-то результатов своим упорством и желанием. А тут… Ни упорства, ни желания. Зачем перенапрягаться, когда все за тебя сделает Грейнджер, а то, что не доделает, на блюдечке преподнесет Альбус. И это я виноват в его дефектности?

Вот наличие этой самой связи между его разумом и разумом Лорда мальчика заинтересовало. Пришлось акцентировать на этом внимание. Правда, потом я начал задумываться о том, что Поттер процентов на девяносто пять целенаправленно не будет закрывать свой разум от проникновения в разум Риддла, пытаясь выпытать все секреты Лорда.

Все это пришло мне на ум потому, что Поттер все никак не мог понять, зачем ему нужно изучать окклюменцию. Я, если честно, тоже этого не понимал, но по другим причинам. Закрыть их друг от друга все равно невозможно, пока существует связь. Однако, я решил попробовать донести до Поттера, что между ним и Лордом существует именно связь, что он не является крестражем, что сейчас он не является даже якорем, удерживающим осколок души Лорда, кровь мальчишки при ритуале сделала свое дело. Судя по решительному выражению его лица, я понял одно: нужно избавляться от этих уроков, потому что проснувшаяся шпионская жилка взяла верх, и даже угроза того, что ничего хорошего Поттеру это не принесет, не сможет ослабить его порывы нести свет в массы. То, что связь между ними осталась, заставляло думать с каким-то садистским удовольствием об откате, который настигнет Лорда при разрыве.

Следующим этапом было отучить Поттера называть Лорда по имени. Это было сложно. И когда на это имя будет наложено вето, а оно будет наложено, то мальчишку могут ждать неприятности. Мерлин, мне только этой головной боли не хватает. Причем сам Поттер аргументировал свое желание именовать Лорда тем, что так поступает Альбус. Вообще-то Альбус называет Лорда Томом. Но, видимо, Поттер страдает не только близорукостью, но и тугоухостью.

Морально подготовив себя к тому, что нужно приступать к установке щита на разум мальчика, я подошел к думосбору. Отделив несколько воспоминаний, касающихся Азкабана, я стряхнул нити в Омут. Предстоящая авантюра не улучшала моего настроения.

Поставив думосбор на полку, я повернулся к Поттеру.

— Встаньте, Поттер, и возьмите вашу волшебную палочку.

Подождав, когда Гарри вытащит палку, я поднял свою. Делать мне это было необязательно, но учить так учить.

— Можете с ее помощью обезоружить меня или защититься каким угодно иным образом, — подсказал я.

— А что вы собираетесь делать? — Поттер с беспокойством смотрел на мою палочку. Я слегка закатил глаза. Наверное, превратить тебя в вазу и подарить Альбусу на день рожденье, что я еще могу сделать?

— Я попытаюсь проникнуть в ваше сознание, — я говорил тихо, пытаясь сосредоточиться на подготовке к выполнению одновременно двух заклятий, очень сильно отличающихся друг от друга. — Посмотрим, как вы сопротивляетесь. Я слышал, что вы уже проявили способность сопротивляться заклинанию Империус. Вы увидите, что подобные усилия требуются и здесь… Теперь соберитесь. Легилименс!

Я не сосредотачивался на конкретной картинке. Мне это было не нужно. Ключевые моменты жизни Поттера, на которых он сам останавливался. Я использовал их как точки привязки для моей сети. В какой-то момент я ослабил легилиментную нить, и парню удалось выкинуть меня из своей головы. Заодно мальчишке удалось стегануть меня огненной плетью. Я вовремя подставил руку, иначе удар пришелся бы по лицу. Глубоко сомневаюсь, что Поттер знает подобные заклятья, значит, стихийная магия. И это в его-то возрасте. Я покачал головой.

— Вы хотели защититься Обжигающими чарами? — я все-таки решил уточнить.

— Нет, — со злостью ответил Гарри, поднимаясь с пола.

— Я так и подумал. Вы впустили меня слишком далеко. Потеряли контроль.

Дальше я попытался облегчить себе жизнь, ну и заодно, попытаться добиться ответа от Поттера на поставленную перед ним задачу.

В этот раз меня впустили еще глубже. Поставив еще несколько контрольных точек сети, я решил, что на сегодня достаточно, я и так причиняю парню сильную боль. Это Рея я мог мучить до конца. Он сильный, он справился. А вот Поттер… И, отпустив одно заклятье, я всерьез занялся легилименцией. Когда все мое внимание было сосредоточено на одном деле, мальчишка не смог помешать мне. Смерть Седрика. Я не видел, как он умер. Видел только тело. Я опустил палочку. Поттер валялся на полу. А мне захотелось сделать какую-нибудь пакость, сделать ему больно за то, что своим нежеланием учиться он вновь напомнил мне о смерти, которой можно было избежать. А еще я сильно разозлился на него. За его слабость, за неумение и нежелание постоять за себя. Вон, тот же Лонгботтом. Вроде был тюфяк-тюфяком, а как прижало, так засуетился. Во всяком случае, окклюменцию он постиг очень быстро. И сейчас только посмеивается над нашими попытками взломать его щит. Нет, я, конечно, могу это сделать, да и Люциус тоже, но мальчишка умудрился раскрутить нас на спор, что кроме легилименции мы ничего применять не будем. Поттер же настолько зациклился на неприязни ко мне, что это обучение превратилось в фарс. В этот момент я понял, что он не захочет учиться у меня ничему. Даже если бы это противоречило его желаниям. Просто в пику мне. И я сорвался. Это было глупо, низко, но остановиться я не мог.

— Я сказал вам: освободиться от эмоций!

— Да? Сейчас это затруднительно, — огрызнулся Гарри.

— Тогда вы станете легкой добычей для Темного Лорда! Дураки, у которых душа нараспашку, которые не владеют своими чувствами, упиваются грустными воспоминаниями и так легко позволяют себя спровоцировать — одним словом, слабые люди, — у них нет никаких шансов противостоять ему! Он войдет в ваш ум, Поттер, как нож в масло!

— Я не слабый.

— Так докажите это! Возьмите себя в руки! Подавите гнев, владейте собою! Пробуем еще раз! Приготовиться! Легилименс!