— Откуда ты это знаешь? – Олег остановился и, прищурившись, посмотрел на брата. – Из личного опыта?

На этот раз молчание затянулось. Наконец Альбус разжал побелевшие губы.

— Я. Ее. Не. Убивал.

— Ты в этом уверен? – Олег сам не понимал, почему кидается на Альбуса. Видимо, это была естественная реакция тела.

— Я сейчас пойду заниматься твоей дуэлью, — процедил Альбус. – Надеюсь, за тот час, что меня не будет, ты не вляпаешься еще больше. Как преподнести причину Аврорату?

— Оскорбление чести и достоинства.

Альбус кивнул и вышел из комнаты.

Ему не удалось уговорить Падмора ограничиться ранениями. Дуэль должна была продолжаться, пока один из противников не упадет замертво.

Джозеф посмотрел на стол, на котором лежали завещание и письмо к сыну. Если он вернется, то сожжет письмо, но если нет… В этом письме он извинялся перед сыном и просил в его гибели никого не винить.

Когда Падмор нашел злосчастную пуговицу в комнате молодого и привлекательного кабатчика, он понял, что Хельга перешла черту. То, что жена была ему неверна, Падмор знал. И он терпел, пока ее развлечения оставались тайными, а выбор любовников помогал ему работать и увеличивать благосостояние. Они чувствовали себя виноватыми перед Падмором, и тот этим пользовался. Но глядя на молодого Дамблдора, Джозеф понял, что этот случай стал последней каплей. Вызов был брошен и принят.

Джозеф мечтал, как уничтожит Дамблдора. Как придет домой и потащит Хельгу в кабинет, где стоял омут памяти, чтобы показать ей последние мгновения жизни ее любовника. А потом он отошлет ее на континент, выделив мизерное содержание.

Однако Джозеф не мог не предполагать и того, что Аберфорт сумеет выйти из их схватки победителем. Вероятность была ничтожно мала, но она существовала, поэтому Падмор приготовился.

— Ты готов? – в комнату вошел его старинный друг Винсент Нотт.

— Да, пошли, — Падмор поправил письмо и повернулся к другу.

— Зачем, Джеф? Хельга переспала с половиной Великобритании, — поморщился Винсент.

— Но среди этой половины не было много возомнивших о себе полукровок, — процедил Джозеф.

— Ты ставишь под угрозу все наши планы…

— Пошли, Винс. Неужели ты думаешь, что у мальчишки есть против меня хоть один шанс?

Дуэль состоялась на опушке Запретного леса, невдалеке от «Кабаньей головы». Погода была морозной, а небо поражало синевой.

— Мороз и солнце; день чудесный! — пробормотал Олег, поглядывая на прогуливающихся авроров.

— Что? – Альбус подошел к брату.

— Ничего, погода сегодня прекрасная.

— Аб, Падмор опасен. Он любит работать на ближних дистанциях, поэтому постарайся не подпускать его к себе…

— Я помню, — Олег еще раз посмотрел на авроров.

В это время на поляне появились Падмор и Нотт.

— Добрый день, господа, — к ним направился один из представителей власти. – Еще раз прошу вас решить дело полюбовно или хотя бы изменить условия дуэли, — Падмор покачал головой. – Хорошо, к барьеру.

Олег почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Он не боялся смерти, он знал, что от этой дамы можно ожидать. Но Олег очень не хотел умирать вот так глупо.

— Мантии долой, — голос Альбуса звучал глухо.

По правилам дуэлянты вообще должны были драться с обнаженными торсами и босиком, чтобы исключить мошенничество в виде применения недозволенных артефактов. Однако на улице стояла зима, и им позволили остаться в рубашках, брюках и ботинках. Секунданты подошли к дуэлянтам и быстро провели проверку на наличие запрещенных предметов.

Олег не чувствовал холода, несмотря на мороз. По спине побежали капли пота. Стоя на позиции, Олег с трудом заставил себя поднять палочку. Странное оцепенение сохранялось до тех пор, пока он не увидел летящий прямо ему в грудь красный луч. Сразу же вернулись звуки, а тело словно само собой отпрыгнуло в сторону.

Падмор не давал своему противнику ни секунды передышки, сыпал заклятьями с такой быстротой, что у Олега не оставалось ни единого шанса на ответный удар - он мог лишь уворачиваться и отступать, не позволяя Падмору приблизиться.

Мимо пролетел зеленый луч Авады, и только тогда Олег понял, что все это происходит с ним на самом деле. Внезапно он почувствовал злость на этого напыщенного кретина, который не мог вовремя утихомирить свою жену; на Игрока, из-за которого он оказался в подобной ситуации; на авроров, которые вместо того чтобы арестовать Падмора, внимательно наблюдали за происходящим. Но больше всего Олег злился на самого себя. Причем он совершенно не жалел, что наставил Падмору рога с его сексапильной женушкой, нет. Олег злился, что ушел в глухую оборону, что не может ответить на нападение, потому что ему не хватает для этого умений и опыта.