Скотт был из неблагополучной семьи. Разведенная мать без особого образования, плохая успеваемость и низкий достаток семьи. Даже велик Скотта был не новым, а куплен подержанным. Сам Скотт отличался робостью, нерешительностью и некоторой ленью.

Стайлз был полной противоположностью. У него было двое родителей. Отца прочили на должность шерифа, а это в их маленьком городке не кот чихнул – Джон Стилински запросто здоровался за руку с мэром и самыми уважаемыми людьми. Мама была домохозяйкой, но, как все знали, у нее была какая-то работа по интернету, на которую миссис Стилински тратила три-четыре часа в день. Да, он пил таблетки, но это никак не сказывалось на его успеваемости – он все время соревновался с Дэнни Махилани и Лидией Мартин, входя в первую пятерку по успеваемости со своего потока. Язык для восьмилетки у него был подвешен весьма неплохо, и с тех пор, как Маккол перестал все время отираться рядом, с ним начали разговаривать куда охотнее и дружелюбнее.

Он настолько втянулся в этот ритм, что предыдущие события стали казаться ему страшным сном. Полузабытым страшным сном…

… Пока не увидел на школьной стоянке, как Дереку липнет блондинка, которой на вид было лет на пять, как минимум, больше, чем самому Дереку…

Глава 7.

====== Глава 7. ======

Глава 7.

Когда Стайлз едва не влетел в палату носом вперед, намного раньше уже привычного времени, да еще и с школьным рюкзаком, Клаудия сразу же поняла – что-то не так. И была права: едва кинув рюкзак с тетрадками в угол, он кинулся к маме, уткнулся лицом в одеяло и горько зарыдал. Так, как могут плакать только несправедливо обиженные и наказанные дети. С долгими всхлипами и подвываниями. Все, что ей оставалось, это приглаживать рукой непослушные вихры и ждать, когда можно будет узнать, в чем дело.

Ждать пришлось долго, минут пятнадцать точно. Только когда рыдания перешли в икоту, всхлипы перешли в бормотание.

– Мам, почему одни люди любят друг друга, а другие – нет? И как получилось, что вы с папой любите друг друга, а меня – нет?

– Как же так, Стайлз? А я? А папа? А Скотт? Как же ты можешь говорить, что тебя не любят? – она знала, о чем спрашивает Стайлз, но хотела услышать этот вопрос от него.

– Почему ты любишь папу, а папа – тебя? И почему, как бы я не ухаживал за Лидией, она проходит мимо меня, зато улыбается Джексону, хотя он тупой, и гордится тем, сколько у его родителей денег, а сам учиться хорошо только потому, что Лидия ему подсказывает. И Дерек – почему он никак меня не полюбит? Мам? Почему я ему даже не нравлюсь?

Стайлз поднял свои огромные глаза на мать, ожидая получить ответ, но она только смотрела в окно и продолжала гладить его по макушке. Решив, что ответа не дождется, мальчик опять опустил голову на больничное одеяло.

– Давным-давно, когда солнце было маленьким, – неожиданно нарушила тишину Клаудия, – жили на свете люди. Они были странными, те люди. Наполовину мужчины, наполовину женщины с одним огромным сердцем. Они не любили никого, кроме себя. Даже других таких людей. Они не помогали, не смеялись, не радовались жизни и не давали появиться на свет маленьким мальчикам и девочкам. Зачем, если их надо было любить, а этого делать они не хотели. И тогда боги разгневались на них и разделили на мужчин и на женщин. А еще у каждого из них была только половинка сердца. И тогда люди стали чувствовать. Они стали обижаться, злиться, дуться. Но еще они стали радоваться и любить. Не себя, а других людей. И когда встречаются две половинки когда-то разбитого пополам сердца, они женятся, чтобы родить ребенка – символ их любви и единства. Но иногда бывает так, что встречаются люди, чьи половинки сердец совсем чуть-чуть не подходят друг другу. Между сколом остается маленькая щелочка. Они могут прожить всю жизнь, считая, что нашли свою половинку. А бывает, что эта щелочка ранит и ранит своими острыми краями сердце так, что вместо любви бывает только боль.

– Ты думаешь, что между мной и Дереком именно такая щелочка? – после долгой паузы нерешительно спросил Стайлз.

– Я не знаю, сынок, – нежно улыбнулась Клаудия. – И никто не знает. Не забывай одну вещь: ты еще маленький мальчик, а Дерек – уже взрослый. Может быть, вы те самые две половинки, просто он не может пока этого понять из-за разницы в возрасте. Может быть, между вами есть щелочка… Подрасти еще немного, мой Бэтмен, и тогда само время покажет вам, кто вы друг другу.

– Но мне плохо сейчас, – пожаловался маме Стайлз.

– Он же пока не женится на ней, а просто встречается. А со сколькими девушками он встречался до этой… как ее?

– Кейт. Эту гадину зовут Кейт.

– Нехорошо так отзываться о посторонних, да еще и незнакомых людях, – строго заметила Клаудия.

– Мам, ты просто не видела их вместе, – уперто замотал головой сын. – Дерек смотрит на нее, как на самое вкусное мороженое, а вот она – как щенка, которого хочет пнуть, но не может.

– Они сами разберутся между собой, Стайлз, – устало покачала головой Клаудия, но все же отложила в памяти, что надо поговорить с мужем на эту тему. Как бы снисходительно они не относились к внезапному увлечению собственного ребенка, но вот в уме и наблюдательности ему было не отказать. И раз уж Стайлз настолько негативно относится к этой девушке, то стоит на всякий случай предупредить Хейлов.

– Мне надо домой, а потом в библиотеку, – мальчик со вздохом сполз с больничной постели, потягиваясь и вытирая остатки влаги со щеки о плечо.

– Ты не слишком много учишься? Или совсем перестал гулять? – озабоченно спросила Клаудия.

– Ну, в библиотеке я делаю уроки и кое-что читаю. По четвергам мы со Скоттом ходим в магазин за комиксами, едим мороженое и идем в кино, если есть что-нибудь интересное. А так, я перед тем, как еду к Хейлам, немного гуляю или хожу в гости к одноклассникам, – совсем по взрослому пожал плечами ребенок. – А у миссисс Талии я обычно играю с Кайлом, или мистер Хейл нас тренирует – мы бегаем, прыгаем и вообще…

– Стайлз… а ты не слишком много времени проводишь там? – у Клаудии язык не повернулся спросить у сына, не навязывается ли он Хейлам. А вот у мужа она это спросит обязательно.

– Да ну. Миссис Хейл сама меня пригласила! – удивился Стайлз.

– Тогда беги, – совсем бледно улыбнулась Клаудия, из которой эмоциональный всплеск сына вытянул и так невеликие силы. – Но завтра я тебя обязательно жду!

Приподняв брови, Талия задумчиво разглядывала Стайлза. До этого на кухню, привлеченные эмоциональным раздраем, фонившем на весь дом, заглянули почти все обитатели. Кроме Дерека, который опять где-то пропадал. Едва заметным движением брови женщина выставила всех, оставшись наедине с мальчиком, который сейчас, стоя на коленях на табуретке, злобно сопя, размашисто вымешивал ком теста, вымазавшись в нем до самых локтей и рассыпав муку на три шага вокруг стола.