– Китнисс! – рявкает он. – Да приди уже в себя! Слышишь?!

– Отпусти! – отчаянно вырываюсь. – Отпусти меня! Ненавижу тебя! Переродок!

– Так. Хватит! – решительно говорит Пит и, сгребая меня в охапку, тащит в сторону ванной.

Я сопротивляюсь, как могу. Даже представить боюсь, что он задумал.

Пит плечом толкает дверь и затаскивает меня внутрь.

– Не прикасайся ко мне! Не трогай! Я всё равно тебе не поверю! Пит мёртв, а ты – лишь оболочка!

Я вскрикиваю от неожиданности, когда меня обдаёт холодной водой. Пит крепко держит меня прямо под струёй, и сам промокая до нитки. Это действительно приводит меня в чувство, и я начинаю успокаиваться. Холодно. Дрожь настолько сильна, что я даже стоять не могу. Я бы давно распласталась на скользком полу душевой кабины, если бы не сильные руки, крепко удерживающие меня на месте.

Вода стала теплеть (я даже не заметила, как Пит что-то нажал, чтобы изменить температуру). Под упругими тёплыми струями моё окоченевшее тело начинало расслабляться. Усталость. Она во всём теле, в каждой клетке организма. И тут я решаюсь на отчаянный шаг – я рискну поверить. Заглушаю крик мозга, и внемлю зову сердца. Со мной так бывает редко, но ситуация более чем подходящая.

И я растворяюсь. В тёплом душе, в слезах, в бездонных глазах Пита… Я судорожно хватаю его за футболку, прижимаюсь лбом к сильной груди. Пресная вода смешивается на моём лице с солёными каплями.

Пит! Это Пит! Я должна поверить, что это он. И я верю. Пытаюсь верить.

– Тише-тише, солнышко, - шепчет Пит. – Всё будет хорошо. Ты сильная, и ты не одна. Я с тобой. Всегда.

«Всегда». Это слово… Наше слово! Теперь я верю. Боюсь, нервничаю, сильно рискую, но верю!

– Чёрт тебя подери, Пит, – сквозь слёзы ворчу я. – Ты же меня убедил в своей ненависти… Не оставил сомнений.

– Так было нужно. Прости, – нежно шепчет парень.

Пит берёт в ладони моё лицо и приподымает. Вода стекает по нашим лицам, но мы не обращаем внимания. Пит покрывает мои щёки, лоб, подбородок нежными короткими поцелуями, обминая губы, а я, наслаждаясь, закрываю глаза.

И тут снова вспышка. Хлыст, холод голубых глаз, боль… Я отшатываюсь, с ужасом взирая на того, кому только что подставляла лицо под поцелуи.

Пит всё понимает и не настаивает, лишь грустно улыбаясь. А потом будто возвращается в реальность, увлекая меня за собой.

– Я дам полотенце, - говорит Пит, выключая воду.

Парень стаскивает с меня свою мокрую футболку, которую надел вчера, и я остаюсь в одном белье. Меня снова начинает трясти: холодно, да и вчерашний страх снова нашёптывает мерзости. Но Пит даже не смотрит на меня, он вытаскивает из шкафчика у стены большое светлое полотенце и набрасывает мне на плечи, а потом и сам снимает промокшие брюки и футболку, закутываясь в такое же полотенце.

– Бельё тоже сними: оно мокрое, – говорит он. – Не переживай, в ванной камер нет.

– Только ты выйди, – прошу я.

– И оставить тебя одну в ванной, где куча острых предметов? – поднимает брови Пит. – Ещё чего. Я отвернусь.

– Пит, пожалуйста. Я выйду через пять минут. Обещаю.

Он колеблется пару секунд, но потом говорит:

– У тебя пять минут, не больше, – и выходит из ванной.

– В шкафу есть тёплый халат, – доносится из комнаты.

Я стаскиваю с себя мокрое полотенце, вытираю волосы, снимаю мокрое бельё. От воды все ранки на теле начинает щипать, особенно ещё не совсем заживший ожог и царапины от замка сорванного Питом платья. Волосы уж слишком отросли и теперь ужасно спутались, так что нужно поискать расчёску, раз уж я не собираюсь пока выпрыгивать в окно, то нужно привести себя в порядок.

И только сейчас я замечаю, насколько роскошна эта ванная комната. Ещё бы! Это же Президентский Дворец – сердце Капитолия, а значит и всего Панема.

Стены и пол отделаны мраморной плиткой молочного цвета, такая же и мебель, с витиеватыми ручками золотистого цвета. Несколько огромных зеркал разной формы расположились вдоль одной из стен. Потолок весь расписан нежно-зелёными узорами. Сама комната, наверное, почти такого же размера, как гостиная в моём доме в Деревне Победителей. Что же говорить о самой душевой кабине и огромной ванне на пьедестале.

Встряхиваю головой, выбрасывая глупые мысли из головы. Мне плевать на всю эту роскошь. Открываю дверцу большого шкафа и вижу халат, о котором говорил Пит. Это его размер, который слишком велик для меня. Но так даже лучше. Я укутываюсь в нежную пушистую ткань, подвязываясь поясом.

На одной из полок нахожу необходимые мне инструменты, чтобы привести волосы в порядок.

И тут мой взгляд падает на отражение в зеркале. Я такая жалкая. Что меня ждёт? Я же не проведу всю оставшуюся жизнь в комнате Пита, изображая перед камерами его наложницу? Ни я, ни Пит этого долго не выдержим. Хотя Пит умеет удивлять своими способностями перевоплощаться. А вот я… Наверное, не зря он не признался мне раньше.

– Китнисс, – голос из-за двери выводит меня из горестных мыслей, и я вздрагиваю. – Пять минут уже прошли.

– Я уже иду, – стараюсь не выдать хрипоты из-за подступивших вновь слёз.

Медленно открываю дверь и проскальзываю в комнату. Не знаю сама, но, видимо, это уже инстинкт – держать возможную угрозу в поле зрения. Стараюсь идти вдоль стены, сохраняя между нами приличное расстояние. Пит это видит, и его взгляд тускнеет. Но, думаю, он и не ждал жарких объятий.

Возле кровати стоит тележка с разнообразной едой, и мой рот тут же наполняется слюной. Я уже не помню, когда ела, а когда ела нормально – так тем более.