– Лишь бы только все разрушить да сжечь. Сохранение чего-либо нам, видимо, не свойственно. И так во всем…

Дав Настасье пару минут на приведение мыслей в порядок, Маша тихонько кашлянула и осторожно спросила:

– Как у вас с Евгеном? Нормально?

– Не-а, опять поругались, – честно ответила ей Настя. – Мне так все это надоело уже. Мы как будто из разных миров. Я иногда думаю – может быть, и не стоило всего этого начинать.

– То-то я смотрю, когда мы сегодня утром шли, вы ни словом не обмолвились, – заметила Маша. – Но ты не переживай так, просто он парень с характером, вот и все. Есть же разные люди: кто-то неуправляемый, не признающий ничьей воли, как Евген. Не зря же ему достался в повеление огонь. Совет Маханаксара все чрезвычайно точно просчитал, когда выбирал нам Дары. А есть спокойные парни, как Антон, например, который ни на кого не орет и, наоборот, всех между собой мирит.

– Спокойные – это Славик, – улыбнулась Настасья. – Вот он вообще как танк просто. Непрошибаемый. А Антон… он, я бы сказала, переменчив и дальновиден. И оттого как будто бы невозмутим. Просто умеет себя контролировать.

– Тебе никогда не приходила в голову мысль, что ты Антону нравишься? – неожиданно спросила Маша.

– Я? Антону? – немного опешила Настасья. – С чего ты так взяла?

– Да просто в последнее время он чересчур яростно противостоит Евгену, – Малиновская опустила глаза, накручивая на палец травинку. – Тем более, как мы знаем, со своей девушкой он расстался, и сердце его свободно.

– Перепалки с Евгеном – это лишь косвенное доказательство его симпатии ко мне, – не согласилась Настя. – Тем более Евген сейчас со многими в натянутых отношениях. И с тобой, кстати, тоже! Так что уж это ты скорее нравишься Антону, а не я.

– Ну не знаю.

Подруги некоторое время помолчали, а потом Пончик снова начала глухо ворчать, требуя, чтобы с ней поиграли, и Маше с Настей пришлось встать, чтобы немного пройтись. Игры у Пончика были своеобразные – она предпочитала носиться по полям среди высокой травы сломя голову, иногда принося Маше в зубах куски цветов, которые ей, по мнению медведицы, должны были понравиться. Один раз она даже притащила ей найденный неизвестно где потрепанный дварфовский колпак – после этого Маша, естественно, запретила Пончику приносить ей чужие вещи и потом долго не знала, куда бы его деть, опасаясь, как бы меланхоличные дварфы не устроили из-за этого истерику.

Девушки миновали обширное каменное крыльцо и подвесной мост с позеленевшими от времени цепями, начав спускаться по пологому зеленому склону к берегам Великого озера. Пончик радостно бегала вокруг, то появляясь, то вновь исчезая среди высокой шуршащей травы. У самого берега далеко впереди, там, где Зеркальные горы неожиданно обрывались отвесными стенами в недвижимую водную гладь, находились Сильфида, Таня и Бирюк. Танька просто сидела на мелком прибрежном песке, поджав под себя ноги, а Сильфида что-то объясняла внимательно слушающему её Бирюку.

– Тренируются, – нарушила тишину Малиновская.

– Вовка слушает наставления, а Танюха, стало быть, в качестве психологической поддержки, – кивнула Настасья, а затем немного грустно добавила: – Вот Евген никогда не присутствует на моих тренировках. Видно, не считает, что мне необходима помощь.

Малиновская, опасаясь, как бы подруга снова не начала погружаться в неприятные для неё мысли, попыталась сменить тему.

– Ты знаешь, у меня всё никак не идёт из головы та история, которую нам Таня пересказала…

Настасья немного непонимающе посмотрела на неё.

– Ну, про Сильфиду. Помнишь?

– Ах, эту, – Настя слегка оживилась. – Пожалуй, Сильфида никогда ещё не была настолько откровенна, как в ту ночь.

– Интересно, почему она решила рассказать об этом именно им?

– Потому что Сильфе кажется, что Вова и Таня – воплощение тех Двоих, разве не так?

– С одной стороны – да, – неуверенно согласилась Маша. – Так значит, тот друг, который помог ей, который превратил отчаянье в свет, и всё такое – это и есть Флавиус?

– Я полагаю, что да. Ведь остальные вроде как погибли, правильно?

Они прекратили спускаться по склону, выйдя, наконец, на берег озера. Таня, заметив их, помахала рукой, и Маша с Настей неторопливо направились в её сторону.

– Тогда у меня что-то концы с концами не сходятся. – Малиновская наморщила лоб и задумалась. – Откуда во всей этой истории взялся Морфиус?

– Так его же там и не было, – напомнила Настя.

– Не было, – согласилась Маша. – Но с чего вдруг произошла эта неприкрытая вражда между ним и Сильфидой?

– Да мало ли какие у них на то причины, Маш! Это же их дело.

– Ты не понимаешь, о чем я, – Мария постучала пальцем себе по виску. – Если в живых остались только двое – Флавиус и Сильфида – то откуда взялся Морфиус?

– Не знаю, – пожала плечами Настасья. – Вполне может быть, что он просто из другого Авалона. Мы же все бессмертны. Разве он не мог остаться в живых так же, как и они? И дожить до наших дней.

– Невозможно, – отрезала Малиновская.

Настасья снова непонимающе посмотрела на подругу.