Трудностей такого рода у детей не меньше, чем у взрослых. Им тоже бывает важно найти отдушину, через которую можно выпустить внутренние пары. Как мы видели, помойка отчасти дает детям такую возможность.

Надо сказать, что в детской психотерапии разработано много способов индивидуальной помощи ребенку в «отработке» агрессивных желаний. В этом плане можно заметить сходство между тем, как дети используют особенности помойки как островка свободы для ненормативных действий, и тем, какие возможности в этом же направлении предоставляют им психологи в специальных психотерапевтических игровых комнатах.

Когда ребенок заходит в такую комнату, его родители остаются за ее порогом. Так же как и обычные правила социального поведения. Психотерапевт сообщает ребенку о том, что эта комната со всеми игрушками и предметами находится в полном распоряжении маленького клиента (обычно на 45 мин), который может делать там все, что захочет.

Игровой арсенал такой комнаты обязательно включает в себя, кроме прочих, и предметы, которые провоцируют выплеск агрессивных желаний, если ребенок к этому склонен. В частности, среди них находится так называемая кукла Бобо. Это резиновая фигура ростом с десятилетнего ребенка, которая сделана по типу Ваньки-Встаньки. Ее толкнешь — она отклонится, а потом опять встанет. Для некоторых детей она очень притягательна — им хочется ее бить и толкать. Кое-кому из взрослых читателей она напомнит резиновые фигуры начальников, расставленных по пути следования рабочих в комнату отдыха в некоторых японских фирмах. Когда-то, в 60-70-е годы, о них любила писать советская пресса: вместо того чтобы решать глубинные проблемы капиталистического общества, психологи предлагают рабочим внешнюю разрядку — побить резинового болвана.

Но настоящая детская психотерапия в игровой комнате не» просто позволяет выплеснуть агрессивные чувства на подходящий объект, как это делают дети на помойке. Благодаря включению психолога как помощника ребенка осуществляется тщательная диагностика, т. е. поиск ответа на вопрос: отчего возникли такие чувства и желания у ребенка? А дальше следует самое главное — глубинная проработка этой проблемы, включающая в себя как работу с ее причинами, так и ее изживание в разнообразных символических действиях с игрушками и материалами. Опыт показал, что здесь незаменимы так называемые «неструктурированные материалы» — например, глина, песок, вода. (В психотерапевтической игровой комнате всегда есть песочница, куда ребенок может поместиться, таз с влажной глиной, раковина и кран с водой, которой можно поливаться как угодно.) Эти материалы можно мять, давить, бросать, плескать — мнущиеся, сыпучие, зыбкие, льющиеся, они легко принимают на себя любые, даже самые грубые воздействия человека. Поскольку, в отличие от предметов, такие материалы не имеют собственной структуры или формы, которая могла бы быть нарушена грубым обращением. Они уступчивы и послушны, но их невозможно сломать, испортить. А потому они дают ребенку возможность выплеснуть свои чувства, но не провоцируют в нем переживание вины, которое бывает, когда он глядит на обломки того, что попалось в сердцах под руку.

Кстати, многие женщины в домашнем быту интуитивно изобретают для себя такие же методы самоуспокоения. Бывает, что раздражение и злость хозяйки дома против членов ее семьи достигает того предела, когда она сама чувствует, что становится социально опасна и с минуты на минуту может сорваться — сильно обидеть, ударить, разбить посуду. Тогда она уходит в ванную и начинает страстно стирать. Активные, сильные движения, которыми она трет, выжимает, полощет белье, направлены уже не на ее потенциальных жертв — детей, мужа, домашних животных, — а на их заместителей — бездушные тряпки. Белью от этого только лучше, оно чище делается. Звук льющейся воды успокаивает. Есть время обдумать ситуацию и найти верное решение.

Нормальные взрослые, как и нормальные дети, обычно интуитивно чувствуют, где именно и в каких формах они могут сбросить внутреннее напряжения и злость, не производя опасных для общежития разрушений в структурированных ситуациях, т. е. там, где есть организованное по определенным правилам предметно-социальное пространство. Знаменательно, что как отхожее место для отправления этих нужд дети часто выбирают помойку — пространство, отмеченное признаками бесструктурности (кучи отходов и ломаных вещей), асоциальности (ничье), низкого статуса (грязное, вонючее), периферийности (специально отведенное или находящееся за пределами «нормального мира»). Все эти признаки помойки как особого места дают возможность для увеличения количества степеней свободы в поведении ребенка, что служит предпосылкой для удовлетворения множества потаенных потребностей. Тем самым помойка действительно оказывается для детей «злачным местом».

Другая сторона общения детей с помойкой более конструктивная и творческая. Лишившиеся своей потребительской ценности в мире взрослых, в детском мире помоечные вещи не только не утрачивают своей привлекательности, но, напротив, обнаруживают новые полезные качества, которыми дети умело и охотно пользуются.

Возможности употребления какой-либо вещи обычно закладываются в ее структуру еще в процессе создания. Если вещь цела, то ее устройство и внешний вид тесно связаны с ее функциональным назначением. Например, из чашки можно пить и дополнительно любоваться ее красотой. Но когда чашка разбита, использовать ее больше невозможно. Потеряв целостную структуру, она теряет свою самость как чашка (с точки зрения взрослого), но ее части приобретают новые степени свободы. Они становятся самостоятельными предметами и могут начать самостоятельную жизнь, если человек (в нашем случае ребенок, нашедший их на помойке) встроит их в новую систему отношений, даст им определенную жизненную роль и тем самым смысл.

Витая фарфоровая ручка от старинной чашки может превратиться в кулон на веревочке для куклы или для себя, а осколок той же чашки с цветочками может стать главным украшением детского «секрета» в земле под стеклышком, пополнить чью-нибудь «сокровищницу», а также сделаться предметом детского торга или меновых отношений (см. главу 8).

Нужно еще отметить, что все эти осколки и обломки имеют собственное лицо, единственны в своем роде, уникальным образом встроены в детские замыслы и фантазии. Их роль в игровой жизни детей никогда не может быть исполнена покупными «целыми» игрушками.

Сломанные вещи, негодные для обычного употребления, раскрываются в многообразии своих свойств в полете творческой фантазии играющих детей, способных использовать эти предметы для самых разных нужд. Тут помойка становится полем творческих экспериментов, где в полной мере используется детское креативное, изобретательское мышление.

Многие дети ходят на помойку в тайной надежде найти там клад. Возвращаясь из школы, детская компания вполне может завернуть на ближайшую помойку по сображениям исследовательского любопытства — что там новенького? Известия о чьей-нибудь интересной находке мгновенно облетают детский народ, и тогда экскурсии на помойку в надежде найти сокровище совершаются поодиночке и группами более регулярно. В этом случае помойка воспринимается как пещера Аладдина, как потенциальная сокровищница.