Тот отозвался с некоторой обидой, выходя из своего обычного полусонного состояния:

— Вы, значит, не работали с шоферами. Они нечто среднее между рабочими и интеллигенцией. У них, знаете ли, весьма высокие требования!

— Очень хорошо! Высокая требовательность стимулирует прогресс, наше вечное движение вперед. Под лежачий камень вода не потечет.

Услыхав привычное слово «требования», профсоюзник тоже счел необходимым подать голос:

— Все требования автобазы мы выполняем своевременно. Даем путевки на курорт, отправляем детишек в пионерлагерь… Согласно заявкам.

Я резко обернулся к нему:

— А вы когда-нибудь интересовались, где переодеваются наши шофера, механики и подсобные рабочие?

Профсоюзник решил обратить вопрос в шутку:

— Переодеваются обычно в бане.

— На базе имеется соответствующее помещение? — спросил райкомовец у начальника.

— Это мелочь.

— Нет, не мелочь, — возразил я. — По крайней мере для нас, работников гаража и водителей. Приходишь на смену, переодеваешься в комбинезон, а пиджак повесить некуда. Приходится идти на работу через весь город в спецодежде. В трамвае все от тебя шарахаются, боятся замараться. Раздаются упреки, прямая брань. Знакомые делают вид, будто не заметили тебя… Кончается смена, и опять все повторяется сначала… Пока человек вернется домой, помоется, приведет себя в порядок, уже поздний вечер. Ни в кино, ни в вечернюю школу не успел. Почему у нас не выделена машина, чтобы развозить с работы? Ведь база находится на отшибе, в пригороде.

Раздался густой бас Икрамова:

— Машину выделили.

— Какую машину? — вскинулся начальник.

— Обыкновенную. Только она возит главного инженера и заведующего плановым отделом центральной конторы. Ну и их жен, разумеется. Зачем это скрывать?

Наступила тишина. То, о чем сказал вслух Икрамов, не было ни для кого тайной. Райкомовец что-то записал у себя в блокнот. Икрамов помедлил несколько секунд, дожидаясь реплик с мест, и закончил все в той же тишине:

— Корни многих неполадок кроются в служебных злоупотреблениях. Рука руку моет, а обе руки — лицо.

— Вы всегда преувеличиваете, товарищ Икрамов. — Начальник хотел разрядить атмосферу. Он снова улыбался, льстиво поглядывая на представителя райкома. — Наши работники в массе честны, они патриоты, передовики… Вина за некоторый недосмотр на руководстве, признаю.

— Если на автобазе ко всем передовикам относятся как к товарищу Вагабзаде, то вы недалеко уйдете. — Райкомовец покончил с записями и теперь смотрел прямо на Сохбатзаде.

— Простите, не понял?

— Чего же непонятного? — подхватил Икрамов. — Вы отправили Вагабзаде на Боздаг не потому, что он опытный водитель.

— А почему же?

— Чтобы похоронить все его начинания. С тех пор, как его бригада на Боздаге, план по тонно-километрам снова летит вниз. Но у вас готов довод: машины старые, они не выдерживают двухсторонней нагрузки. Разве я не прав?

— Существуют объективные обстоятельства, товарищ Икрамов. Если вы их отрицаете…

— Я отрицаю только одно. Что вы способны прислушаться к голосу рабочей массы.

Профсоюзник солидно откашлялся.

— Мы непременно обсудим поднятые вопросы в горкоме профсоюза. Инициативу Вагабзаде рассмотрим снова. Мы уже одобрили ее, но можно вернуться к этому еще раз. Как говорится, повторение мать учения!

— Двадцать заседаний меньше одного дела! — Икрамов метнул в его сторону сердитый взгляд. — Нас партия призывает покончить с заседательской суетой, повернуться лицом к конкретному делу. А вы возлагаете надежды на болтовню.

Райкомовец снова обратился ко мне:

— Почему после техникума вы пошли работать шофером?

— Меня так распределили. Я имею диплом механика. Думал, что это пригодится на крупной автобазе.

Следующий вопрос райкомовец задал Сохбатзаде:

— Сколько у вас водителей со средним специальным образованием? А служащих в конторе, окончивших высшие учебные заведения? Молчите? Не знаете? Так я вам скажу. Товарищ Галалы имеет лишь практический стаж, он ничего не окончил. Место главного инженера замещается временно. Да и товарищу Икрамову не грех позаботиться хоть о каком-то дипломе.

— Ваша правда. У меня диссертация тоже застряла на полпути, — скромно вставил Сохбатзаде.

— Какие темы затрагиваются в вашей диссертации?

— Э-э… целый комплекс. Одна из глав, та, над которой сейчас работаю, посвящена вопросу отрицательного влияния выхлопных газов на гигиену города.

— Серьезная тема, — согласился райкомовец.

Апломб Сохбатзаде произвел на него известное впечатление.

Я не удержался, чтобы не повторить то, о чем постоянно твердит моя мудрая мать:

— Знаете, почему в селах много долгожителей, а у детей щеки будто красные яблочки? Там чистый воздух. Даже сейчас, стоит переночевать где-нибудь в глубинке, просыпаешься на рассвете вместе с птицами, голова свежая, сам весел, полон бодрости. А в городе встаешь с больной головой, дышишь дымом заводов.

— Прибавьте еще угарный газ от своего грузовика, — подхватил райкомовец. — Особенно когда выезжаешь на нем с неисправным мотором, как зафиксировано сегодня.

— Вот именно, — хихикнул Сохбатзаде.