Папик весело скалил зубы:

– Вечером мы снова встретимся, уже в официальной обстановке. Мы приглашены в гости к Ноттам, первый приём с начала осени. Пойдём всей семьёй.

Я улыбнулась, в душе забавляясь происходящим.

В восемь вечера супруг ждал меня у парадной лестницы. Я выглядела, как снежная королева. Бриллианты переливались в дорогих клипсах, белоснежные волосы были уложены в сложную строгую причёску, бледно-голубое платье с серебряными вставками слепило глаза. Он поднёс мои ледяные пальцы к своим ледяным губам: «Очарован». Ага, жди. От такого союза может только айсберг родиться, как ещё Драко у них получился? Абраксас выглядел на миллион. Крупный бриллиант болтался в единственной серьге, бутылочно-зелёный бархатный камзол сидел, как влитой, стрелки на коричневых брючинах пугали остротой, на губах держалась довольная ухмылка.

– Сынок, доченька! Вы прелестно выглядите, дети мои, - он легко втиснулся посередине и подхватил нас.
– Обожаю серо-голубой, подчёркивает, что вы - пара.

Это он специально настоял на этом платье, поняла я. Люциус недовольно опустил ресницы, но промолчал. Мы прошли камином в дом Ноттов.

Глава 8. Бальная

На настоящем балу я была первый раз. Мы немного опоздали, и полонез уже начался. Первой парой шел хозяин дома, Ричард Нотт. Высокий, массивный мужчина с львиной гривой бережно держал за руку приземистую пухлую даму, затянутую в розовое. Амалия Нотт шла следом, в паре с высоким тощим стариком в кроваво-красном сюртуке с золотыми отворотами. Посол магической Германии, герр Штоубер. Мне вспомнилась фотография из вчерашнего номера "Ежедневного Пророка". В статье упоминалось о достигнутой договоренности по обмену лучшими педагогическими практиками. Точно, я там впервые увидела великого светлого дедушку. Они целовались с герром Штоубером почти по-брежневски, взасос. Ой, что-то я задумалась. Между тем, мы встали на периферии зала, пополнив ряды прибывших. Бал был заявлен, как домашний, но мне показалось, что народу очень много. Я даже не успела опомниться, как аврор Кингсли пригласил меня на танец. Я не стала противиться и пошла с ним. Полонез танцевать легко, скорее это реверансы и отдельные фигуры под музыку. Нужно внимательно следить за первой парой и изящно повторять их движения. Я судорожно вспоминала типичные фигуры: лабиринт, две колонны, змейки, ручеёк. Мы вышагивали в ряд, касаясь кавалеров лишь кончиками пальцев. Процессия величественно двигалась под медленную красивую мелодию. Какое счастье, что я умею танцевать! Быть воздушно-лёгкой и избежать ошибок было очень непросто. После нескольких кругов кавалеры сменялись, отходя к дамам позади. Я радовалась тому, что Абраксас заставил меня вызубрить имена и внешний вид основных представителей нашего круга. Я танцевала с Гойлом-старшим, профессором Слизнортом, мистером Забини, ещё какими-то людьми, наконец, мою руку легко сжал Барти Крауч.

– Кузина, нам надо поговорить. Оставь для меня мазурку.

Я молча кивнула, и мы продолжили бесконечную прогулку. Я не успела оглянуться, как моя бальная карточка оказалась заполнена. Супруг, улыбаясь, вписал своё имя напротив вальса. Я танцевала краковяк, венгерку, кадриль и другие мелкие танцы. Мне нравилась золотая зала, оркестр и ярко одетые дамы и кавалеры.

Вальс с мужем взволновал меня, как девочку. Люциус Малфой всё-таки очень красив, теперь я это разглядела. Когда он шёл ко мне через весь зал, я заметила, какими взглядами его провожали дамы. Он завораживал, другие мужчины терялись на его фоне. Высокий, стройный красавец с королевской осанкой. Вот он поклонился и протянул мне руку. Всё, прощай рассудок. Танец длился всего три с половиной минуты, мы танцевали под музыку Шостаковича «Вальс №2». Он держал меня одной рукой, по-офицерски, при этом неотрывно смотря в глаза. Три минуты? По-моему, наш танец длился несколько столетий. Он не позволил себе ни одного лишнего движения, но я была, как в дурмане. Он начал танец с ледяным выражением лица, но потом принялся кружить меня, мягко направляя. Я летала, растворившись в его глазах. Он оттаял и начал улыбаться, нежно поддерживая меня одной рукой. Наконец, этого ему показалось мало и он закружил меня в объятьях над полом. Я потерялась в его улыбке. Бедное моё сердечко. Я трепетала и чувствовала себя воском в его руках. Его пальцы гладили меня так интимно, его глаза обещали райское наслаждение, его губы шептали: «Раз, два, три», словно это страстные признания в любви. Когда музыка закончилась, мы заметили это не сразу. К тому же оказалось, что мы танцевали только вдвоём. Присутствующие смотрели на нас в весёлом недоумении, я склонилась в реверансе и сбежала. Папик нашёл меня на балконе, опять в слезах и соплях.

– Детка, это было что-то. Люциус остался стоять посреди зала и улыбался такой мечтательной улыбкой, что несколько дам упали в обморок. Не плачь, дурочка. Выпей шампанского. Больше с ним сегодня не танцуй. Все сплетничают о вас. Пошли, немножко притушим его радость.

Мы танцевали с папиком, Люциус куда-то отошёл. Зазвучала мазурка, Барти легко повёл меня в танце.

– Почему ты спасла меня? – он спросил это едва слышно, буквально выдохнул.

– Мы - родня, и ты мне нравишься. Я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму, Барти. Ты слишком талантливый и юный для этого.

– Но откуда ты узнала? – он опять повёл меня и исхитрился продолжить разговор.

Я взмолилась:

– Барти, меня бесит прыгать и болтать одновременно. Потерпи пару минут, умоляю.

Мы махали руками, бегали с прискоком и кланялись. К моему неописуемому счастью, настало время ужина. Барти потащил меня к зарослям пальм и небольшому столику. Я упала на стул и с наслаждением вытянула ноги. К нам присоединились какие-то весёлые молодые люди, но быстро убежали. Я рассказала родичу печальную историю, как чуть не скончалась от горя, когда мужа и сестру посадили в тюрьму. Я металась в бреду и видела разрозненные картины будущего и прошлого, когда пришла в себя, кое-что запомнила. Поэтому отправилась в Министерство, чтобы попытаться предупредить последнего родственника.

Барти был впечатлён:

– Никто не знает, что у меня метка. Лорд хотел представить меня всем вместе. Знал только Игорь и Белла. Меня бы посадили, точно.

Я ласково погладила его по голове:

– Малыш, ты заслуживаешь лучшей судьбы. Ты общаешься с мамой?

Он нервно кивнул:

– Отец бесится, но запретить нам не может. Нарси, я – твой должник. Знаю, что этого недостаточно, но я переправил Белле и остальным нашим тёплые вещи.

Я сжала его руку:

– Мы ещё повоюем, малыш. Чуть позже. Заходи по-родственному, покатаемся на моём новом автомобиле и поговорим.

Он так улыбнулся, как будто я подарила ему долгожданный паровозик на Рождество.

– Нарси, ты водишь машину? Я хочу это увидеть! Сестричка, ты такая милая, почему мы раньше не общались?

– Лучше с опозданием стать родными, чем никогда.

Мы расстались, довольные друг другом. Для поддержания сил выпила пару бокалов лимонада и поплелась обратно в зал. Потом пришлось танцевать котильон. Абсолютно дурацкий танец, всегда исполняется после перерыва на еду. Вытаскивают большие корзины с цветами, дамы дарят мужчинам цветы, кавалеры привязывают к ручкам дам колокольчики и ленты, все танцуют, тихо позвякивая и благоухая. Может и красиво, но мне этот танец напоминает выгул племенных телочек. Еще пара танцев и я свободна. Абраша караулил меня, он моментально подхватил меня под руку: